Капе иногда хочется её сорвать, чтобы кнопки брызнули – но тогда на обоях останется квадрат, придётся переклеивать комнату. Даже вон у пенсионеров хани, а тут на носу ягодный бабий возраст, жизнь уходит, сочится как манная крупа сквозь пальцы. Да и считается ли жизнь без любви, без семьи, без ребёночка?
Хотя ведь было, было… Сейчас, с высоты прожитых лет (правильней сказать: из ямы прожитых лет, ведь человек с возрастом не поднимается, а наоборот) Капа поняла, что то была не любовь, а влюблённость, угар, кратковременное помешательство. А это совершенно разные вещи, как фальшивое золото и настоящее.
– У тебя хоть такое случилось. А у нас, у фабричных… Несём, несём людям яйца, надрываемся, можно сказать, анус рвём – и в суп. Какая чёрная неблагодарность, – закручинилась Умница.
…Капа по жизни была сова, а тут стала просыпаться на заре. Не давало уснуть ожидание большой и радостной перемены в жизни.
Она тогда работала в учреждении делопроизводительницей. Начальник провёл незнакомого мужчину по отделам: «Наш новый коммерческий директор. От него зависит, будем грызть чёрствую корочку или есть белый хлеб с маслом». «С икоркой», – оживлённо ёрзая, разнообразила меню Капина коллега за соседним столом.
Что была раньше жизнь? Сколько дней и ночей пропали в Капе безвозвратно, бездарно, пока не появился он? Псевдожизнь, псевдохлопоты. Письма, затрёпанный журнал регистраций, входящие-исходящие и бесконечные жалобы, жалобы. Люди милые, чего вам не хватает. Сами жить не умеете, а кто вам виноват?
Вот Капа, ей 28 лет и она даст вам рецепт счастья: любите! И всё? И всё, глупенькие. Вот ведь он поначалу Капу не замечал, а она летела на работу, лишь бы его увидеть. И он заметил, не мог не заметить всегда и всюду, изо всех углов устремлённый на него распахнутый восхищённый взгляд.
Привёл её в служебную квартиру. Если бы Капа про себя сочиняла роман, то начала бы так: «Она погрузилась в замужнюю жизнь вся, без остатка растворилась в ней. Ну и что, что не расписались? Её единственное предназначение: быть женой.
Не быть женой – со вздохом, как о тяжком кресте, неизбежном бремени, а быть женой! – с восторгом и наслаждением, как о вымоленной и претворённой в жизнь женской мечте».
Капа поймала себя на мысли, что торопится сменить свою фамилию на его. Окончательно слиться с ним, стать одним целым. Хотя своя-то фамилия была более звучная, интересная. Даже тайно примеряла на листках новую роспись, после рвала в мелкие клочки.