– Илья Борисович, здравствуйте, дорогой! – Галина включила подобострастный режим наивной и далекой от мира финансов клуши. Это означало, что проблема, скорее всего, действительно серьезная. – Как у вас дела? Держитесь?
– Как все, Галин, – голос на другой стороне трубки можно было бы принять за праздный и скучающий, если бы известные Галине Борисовне обстоятельства не предрекали вероятную и скорую кончину Межкомпромбанка.
– Илья Борисович, миленький, я переживаю, как там наши карточки. Будут работать?
Тревогу Галины Борисовны вызвал звонок руководителя одной экспортной компании, которая с недавних пор размещала в банке огромные, по ее меркам, но, что самое главное, бесплатные (по крайней мере, если верить балансу) депозиты на условиях овернайт. Он уехал в отпуск с новой семьей и маленьким ребенком и поэтому переживал, что в поездке ему не хватит наличных, так как большую часть своих средств (от тех самых «бесплатных» депозитов), хранившихся во Внештрансбанке, он положил на карточку. Для банка Галины их в качестве спонсора в платежной системе Visa по старой дружбе выпускал как раз Межкомпромбанк.
«Миленький» Илья Борисович клятвенно заверил старую знакомую, чей звонок на аналогичную тему был одним из десятка других, раздавшихся в его кабинете за этот тяжелый пятничный вечер, что проблем не будет. Деньги в банке есть, депозит в платежной системе достаточный. Повесив трубку, он налил себе еще виски, отчего его голос мог показаться следующему звонившему еще более праздным и скучным.
МКПБ несколько лет входил в число основных участников рынка, которым, как тогда казалось, посчастливилось торговать краткосрочными обязательствами государства, закладывая их под кредиты иностранных банков. С точки зрения классической теории финансов, это была обыкновенная пирамида, где никто не задумывался о процентных, валютных рисках, хеджировании и прочих неинтересных словах, когда речь шла об основном, фундаментальном понятии – прибыли. Прибыль, которая в глазах новоявленных воротил финансового рынка, правда, почти утратила академическое значение, превратившись в базарную наживу. Государство выкидывало на аукцион очередную порцию бумаг, Илья Борисович со товарищи закладывал бумаги из своего портфеля (а иногда и клиентские, с их же молчаливого и не совсем бескорыстного согласия) иностранцам, получал доллары, которые менял на рубли, и приобретал новые выпуски. За саму возможность получить часть эмиссии по устраивающей всех цене, разумеется, приходилось платить. Конечно, чтобы погасить кредит западному банку, приходилось покупать доллары уже совершенно по другому курсу, но все эти издержки с лихвой покрывала невероятная доходность государственных бумаг, которая любому здравому человеку, знавшему азы все той же классической теории финансов, казалась абсолютным абсурдом.