– Благодарю и принимаю ваши поздравления. Но могу ли я видеть Василия Степановича и Прасковью Ивановну Желтухиных?
– Так вы ничего не знаете?
Я слегка развела руками:
– Простите, не понимаю, о чём вы…
– О! Милая барышня, это грустная история… Имение им пришлось продать, и его новые владельцы – наша семья. Естественно, мы сменили гербы и на доме, и на воротах, что, наверное, могло помешать вам отыскать эту усадьбу.
На душе стало совсем тяжело, я вздохнула:
– Право, никакие опознавательные знаки не смогли бы сбить меня с пути. Этот дом я обязательно нашла бы даже в кромешной тьме. Но, может быть, вы расскажете подробнее, что приключилось с бывшими хозяевами этой усадьбы?
Дама вздохнула.
– Там очень грустная история произошла… с их дочерью…
– Да, о смерти Наденьки я осведомлена… Меня интересует, что случилось потом. Я видела Василия Степановича на своей свадьбе и даже имела короткий разговор с ним, но он ни словом не обмолвился о переезде.
– Месяц назад Василий Степанович продал имение, это произошло сразу после того, как он похоронил супругу.
– Как? Прасковья Ивановна скончалась?
– Да милая, но не по Божьей воле, а по собственному соизволению.
Я в ужасе прикрыла рот ладошкой, дабы наружу не вырвался крик: «Бедная… бедная Прасковья Ивановна, она так и не смогла пережить утрату своей драгоценной дочери. Ее собственная жизнь обесценилась и, видимо, посчитав, что коптить небо больше незачем, она ушла…»
– А Василий Степанович стал излишне усердно прикладываться к рюмке, поигрывать, да так и влез в долги. И ему пришлось распродать бóльшую часть имущества, в том числе и знакомое вам имение. Я слышала, он отбыл в деревню, где когда-то жили его родители.
Я встала, поблагодарила даму за рассказ и покинула это печальное место. Вернувшись домой, я весь вечер печалилась по Наденьке. «Надин исполнила свое обещание. Как интересно: она являлась мне во снах, и это всегда совпадало с теми или иными ее предсказаниями…»
Более ничего примечательного о том времени я сказать не могу: оно не было отмечено какими-либо знаковыми событиями, которые достойны привлечь чье-то внимание.
Была уже середина марта. Федор не ошибся: я действительно находилась в положении, и в конце сентября мы ожидали пополнения в семействе. Будущий папаша был несказанно рад и гордо оповещал всех, что у нас непременно будет сын – наследник. Я улыбалась, отмечая про себя: «Что, интересно, ему от тебя наследовать?» – но вслух ничего не говорила. Странным образом я очень изменилась: характер мой стал более мягким, покладистым, и я уже практически не вступала с ним в споры.