В прошлом на стыках бульваров в местах прохождения дорог из Москвы в другие города (Тверь, Дмитров, Ярославль, Владимир) через Бульварное кольцо, а ранее через ворота стен Белого города, у площадей, содержащих в своих названиях одно общее слово «ворота» (Петровские ворота, Сретенские ворота, Мясницкие, Покровские, Никитские, Арбатские, Пречистенские) были построены такие же гостиницы для постояльцев, прибывающих в столицу из других мест обширной Российской империи. Часть из них со временем оказалась утерянной, а часть сохранилась и даже по-прежнему используется в том же качестве, как в нашем случае.
Оставим пока наших героев для объяснения читателям причин появления в книге приема под названием «художественная фантазия». Почему именно в этом месте появилась такая красивая, эффектная героиня, легко перевоплощающаяся в разные противоречивые образы? Именно такое начало повествования об этом бульваре, на мой взгляд, как нельзя лучше подходит к описанию его исторических особенностей, наложивших до сих пор смутно ощущаемый особый колорит на Рождественку, «Трубу» и окрестности.
А как еще описать в настоящем это необычайно контрастное в прошлом место, где переплетались, казалось бы, несовместимые вещи?
Здесь бок о бок существовали и обычные москвички, и дамы высшего света, блестяще образованные и воспитанные, и монашки, и элитные куртизанки, и дешевые проститутки. Здесь бушевала страсть и порок, а рядом существовали смирение и самоотречение, здесь соседствовали романтика, чистота и откровенный разврат.
На всякий случай, последнее к нашей Жене – Евгении не относится. Дальше вы и сами это поймете. Но контрастность, как и во всяком человеке, в ней есть. Она яркая женщина, настолько яркая, чтобы соответствовать удивительной контрастности этого места Москвы в прошлом.
Чтобы не быть голословным, предлагаю обратиться к описанию Рождественского бульвара второй половины XIX века, сделанному известным писателем Н. Д. Телешовым: «Как один из московских контрастов, тут же, на горке, за каменной оградой, расположился большой женский монастырь с окнами из келий на бульвар, кишевший по вечерам веселыми девами разных категорий – и в нарядных крикливых шляпках с перьями, и в скромных платочках.
А рядом с монастырем, стена в стену, стоял дом с гостиницей для тех же встреч и свиданий, что и в «Эрмитаже». Благодаря ближайшему соседству гостиницу эту в шутку называли «Святые номера».