Но жизни нет! Она мертва,
Первопрестольная Москва!
С домов боярских герб старинный
Пропал, исчез, и с каждым днем
Расчетливым покупщиком
В слепом неведеньи, невинно
Стираются следы веков,
Следы событий позабытых,
Следы вельможей знаменитых,
Обычай, нравы, дух отцов,
Все изменилось! Просвещенье
И подражанье новизне
Уж водворили пресыщенье
На православной стороне,
Гостеприимство, хлебосольство,
Накрытый стол и настежь дверь
Преданьем стали, и теперь
Витийствует многоглагольство
На скучных сходбищах взамен
Веселья русского. Все глухо,
Все тихо вдоль кремлевских стен,
В церквах, в соборах; и для слуха
В Москве отрада лишь одна
Высокой прелести полна:
Один глагол всегда священный,
Наследие былых времен —
И как сердцам понятен он,
Понятен думе умиленной! —
То вещий звук колоколов!
То гул торжественно-чудесный,
Взлетающий до облаков,
Когда все сорок сороков
Взывают к благости небесной!