И тут все прекратилось. Ни боли, ни давящей тяжести огромного тела, ни кислого смрада чужого дыхания. Ничего.
Стук, кратковременный булькающий хрип и тишина. Только потрескивание догорающей в недалеке усадьбы. Она снова открыла глаза.
Рядом с ней лежал труп татарина с перезаным горлом. А над ним – мужчина в красном. То ли от крови убитого, то ли это был естественный цвет его одеяния. Длиннополый кафтан, сорочка, заправленная в кроваво-красные шаровары. На голове – шапка того же цвета. В свете висящего у стены факела покрытое кровью ухмыляющееся лицо приобретало общий с одеждой оттенок.
Склонившись над убитым, он схватил его за волосы, достал нож и поднес его к голове убитого. Тут ухмылка на лице мужчины дрогнула.
– Так все-таки ты всё ещё жива? – искренность в металлическом голосе звучало неуместно, будто бы его обладателю давно уже разучился чему-либо удивляться. – Боролась с мужественностью настоящего козака, это впечатляет. Только в последние секунды все равно сдалась. Отчего не попыталась сбежать?
Девушка испуганно отползла к противоположной стороне сарая.
– Не бойся, ты меня не интересуешь. А вот то, что ты до сих пор жива – очень даже интересно. Других селянок они такой чести не удостоли, – он махнул ножом покругу, указываяна деревянные стены. – Насилуют при всех и не по одному разу. Видимо, сильно уж ты запала в душу этому борову, раз он отбил тебя от своих дружков – сказал он и пнул сапогом по трупу.
– Я не спастисть хотела, а отправить его в пекло, – сказала девушка, широко распахнутыми глазами смотря как серебряный нож отделяет тонкую полосу кожи от черепа. – Отправить туда всех их!
– Отомстить значит хочешь? – закончив с трупом, спросил ее нежданный спаситель и, спрятав скальп в переброшенные через плечо мешок, довольно вздохнул.
Он заметил, как наблюдающие за ним темно-зеленые глаза вспыхнули гневом в свете далекого пламени и улыбнулся.
– Ну так что же, так и будешь здесь лежать, ожидая пока явится кто-нибудь из его дружков или отомстишь всем тем ублюдкам, что так с тобой поступили?
Она всё так же смотрела на него, не проронив и слова.