За столом сидели двое, и высказываться они не торопились – любое сказанное здесь означает ответственность. Каждый посчитал нужным тщательнее подобрать слова, даже если шеф выражает нетерпение.
– Нужно уточнить: если задержка связана с неисправностью самолёта, то это не имеет отношения к операции, – высказался, как это и положено, младший по званию.
– Уже узнаём, – ответил хозяин кабинета и обратился ко второму: – А что нам скажет начальник транспортного цеха, ой, извините, руководитель операции?
Тот, кого назвали руководителем операции, не отводя взгляда от лежавшей перед ним папки, будто там был написан ответ, заговорил:
– Хорошо, если это неисправность, но, похоже, они очень рискуют и значит есть вероятность при неудачном исходе всего дела им придётся обрубать концы. Вот это меня очень беспокоит.
Высказывание подчинённого главный воспринял спокойно, но со всей серьёзностью. Он снял трубку с одного из многочисленных телефонов, стоящих на отдельном столе, и, выслушав, скорее всего, приветствие, коротко поздоровался и произнёс:
– Вопросик тут один появился. Как быстро вы сможете оказать нам помощь в случае необходимости? – Руководитель замолчал, после довольно короткого ответа собеседника закончил: – Спасибо, надеюсь, не понадобится.
Сергей Палыч понимал – предстоящая медицинская комиссия может оказаться последней. Как, впрочем, любой пилот понимает это перед каждой очередной комиссией в любом возрасте. Завершение лётной карьеры – это неизбежность и нужно быть к этому был морально и материально готовым. И он абсолютно спокойно появился на очередном медосмотре и проходил его без сучка, как говорится, но с задоринкой. Когда в прошлом месяце ему выдали перечень тестов, анализов и прочих процедур, которые должны быть пройдены перед началом самой врачебно-лётной комиссии, он повертел листок и обратился к врачу:
– Вы не всё здесь указали.
Дамочка в белом халате была молоденькой и ещё немного робела перед теми, кто старше: и по возрасту, и по званию. Она смутилась, взяла направление и внимательно его изучила.
– Вроде бы всё, – сказала она, – Или вы на что-то жалуетесь?
– Ни на что я не жалуюсь с тех самых пор, как ваш коллега повествовал мне выражать своё недовольство максимум шевелением большого пальца в сапоге. Но нужно, нет, вы даже обязаны включить в этот перечень ещё и заключение патологоанатома. Здоровый человек не может выйти живым после тех обследований, перечень, которых вы мне вручили.