В ответном письме я рассеял сомнения поэта насчет способностей крестьян-коммунаров чувствовать и понимать великие произведения, написанные «не для деревни». Георгий Андреевич решил объясниться:
«14. 8. 1927 г.
Многоуважаемый Адриан Митрофанович, отвечаю на Ваше письмо с некоторым запозданием, т. к. только вчера вернулся из Семипалатинска (реферировал для „Известий“ ЦИК процесс Анненкова).
Конечно, я высказывал свое мнение о Вашей работе на основании случайных отрывков из нее, которые попадались в газете. Я и не подозревал, что у Вас столь обширный репертуар – от Гомера до Метерлинка. Само собою разумеется, что тогда не страшны и Пильняк, и Блок.
Пришлите рукопись заказной бандеролью. Очень хочется почитать. Кстати, скоро придет Зазубрин.
Если, паче чаяния, рукопись не подойдет для „С. огней“ (от нелепостей никто не застрахован), то месяцем-двумя позднее она все равно увидит свет – думаю, что такую оригинальную работу с удовольствием возьмет и Москва.
Отзывом крестьян о „Ермаке“ Вы меня очень обрадовали. Спасибо Вам за инициативу.
Ну, пока всего доброго.
Будем ждать рукопись. Перепечатали ли Вы ее в нескольких экземплярах? Подобную работу нельзя иметь в одном экземпляре.
Крепко жму руку.
Г. Вяткин»
В коммуне «Майское утро» я «заразил» любовью к художественной литературе не только взрослых, но и пионеров (все школьники в ней были пионерами). По примеру взрослых и дети тоже пожелали высказываться о прочитанных книгах. Эти высказывания я тщательно записывал.
В практике преподавания я заметил, что обсуждение литературных произведений весьма благотворно отражается на «развязывании языка» детей. Я учил школьников писать сочинения по методу переживаний и наблюдений. Еще в учительской школе, когда ее воспитанники впервые в жизни испытывали «муки слова», на этот метод натолкнуло меня стихотворение русской поэтессы Юлии Жадовской (1824 – 1883):
Лучший перл таится
В глубине морской,
Зреет мысль святая
В глубине души…
Надо сильно буре
Море взволновать,
Чтоб оно, в боренье
Выбросило перл;
Надо сильно чувству
Душу потрясти,
Чтоб она, в восторге,
Выразила мысль…
Под влиянием этого стихотворения я соображал: если все взрослые, в том числе и писатели, лучше говорят и пишут в тех случаях, когда их «души потрясены», то это же верно и в применении к детям.