«Ушла».
– Максимушка, иди ужинай и сразу спать, а я к себе. Голова разболелась. – Бабка скрылась за дверью.
Максим прочитал вслух несколько страниц, ведя пальцем по строчкам. Дошел до незнакомого слова, записал его в словарик, который всегда носил с собой. Убрал книгу на место. Спрятал недорисованную карикатуру балерины в выдвижной ящик комода. Шариковую ручку засунул в карман рубашки и, поймав ногами под столом мягкие тапки, засеменил в свою комнату, стараясь не смотреть в неплотно задернутые тяжелыми портьерами окна.
– Проверю, что бабушка делает, – он привык разговаривать сам с собой, заполняя тишину слишком большого для троих дома. – И вовсе не страшно, – бодрился, вышагивая в шерстяных носках по длинному коридору. На минуту остановился перед небольшим затемненным пятном: не горело несколько настенных бра в виде больших свечей в канделябрах. Осторожно подкрался к массивной двери, потянул ручку на себя и заглянул в комнату.
Бабка полулежала в кресле. Тканевый абажур торшера рассеивал свет, делая очертания ее лица мягче. Густые с легкой проседью волосы убраны в длинную косу, обвитую вокруг головы. Сложенные на груди руки с перстнями на тонких длинных пальцах казались детскими. Кровать под балдахином расстелена. Гора пуховых подушек красовалась на пуфике. На туалетном столике, среди многочисленных разноцветных склянок и коробочек, стоял небольшой граммофон – вещица, к которой бабка никого не подпускала.
Черный диск монотонно крутился под изогнутой лапкой с острой иголочкой на конце – Максим однажды тайком проверил: больно колет палец, – а из большой золотистой трубы, похожей на растущие в саду фиолетовые и розовые цветы, с тихим потрескиванием лилась песня на незнакомом языке.
Максим вгляделся:
«Дышит?» – оставаясь дома один, он боялся, вдруг бабка умрет – старая ведь уже. Заметив, что кружевной лиф ее ночной сорочки медленно поднимается и опускается, успокоился и вернулся в гостиную.
– Робин в лесу жил, а там и волки, и медведи, и люди разные попадались. А я дома. Кого мне бояться? – быстро спустился по лестнице, проверил, заперта ли входная дверь, юркнул в свою комнату, зажег свет и закрылся на щеколду.
Старинные часы в холле пробили девять. Максим поинтересовался у большого плюшевого медведя, вальяжно развалившегося на диване между книжной полкой и кроватью: