Мужчина шел медленно, но Дадли не спешил к нему подойти. Не спешил оказать помощь, спросить что-то, о чем-то сказать. Он просто сидел на подоконнике и наблюдал за движениями своего товарища по несчастью, такого же странного, как и все вокруг. Но длился его путь недолго – несмотря на полное отсутствие глаз, мужчина упорно направлялся к одной из закрытых дверей в стенных углублениях, в которую сам Дадли несколько минут назад безуспешно пытался попасть. Остановившись перед дверью, мужчина легко ткнул в нее пальцем, и она, как ни странно, ответила ему. С легким скрипом она немного приотворилась, впуская мужчину, а, когда он перешагнул порог, скрываясь в очередном пучке тьмы, с тяжелым стуком возвратилась на место. Дадли рванул к ней в надежде, что сможет проникнуть вслед за мужчиной, но в мгновение ока она стала на прежнее место так же крепко, как стояла раньше. По наитию агент прислонил к ней ухо, чтобы послушать, что случится дальше с истерзанным странником без головы. И, к его удивлению, услышал, что прежние звуки тяжелых скрипов, воя, рычания, сменились на быстрые электронные сигналы – так бывает, когда чью-то речь, записанную на магнитофонной пленке, быстро проматывают вперед, или ломается телевизор. Быстрые, неразборчивые, высокие звуки, похожие на пиликание электронной матрицы или лепет сломавшейся детской говорящей куклы понеслись из-за тяжелых дверей, оглушая агента.
…И тут он проснулся. От звука телевизора. Программа передач на одном из каналов закончилась, на экране светилась заставка, а из динамиков доносился длинный, непрекращающийся писк – тот самый, который он слышал минуту назад, находясь в том странном здании. Агент сел на кровати и прислушался. Прислушался и к телевизору, и к своим внутренним ощущениям. Нет, звук все же немного отличался. Из телевизора несся писк протяжный, однотонный, не разделенный никакими сигналами. А из-за двери минуту назад – какофония похожих, но все же отдельных звуков, сливающаяся в единую звуковую дорожку, похожую на эту, но все же другую. Иными словами, там звуков было много, здесь он был один.
Еще минуту Дадли сидел и анализировал все увиденное, а потом вдруг поймал себя на мысли, что не понимает цели этого анализа. Приснился какой-то бред, а он сидит и всерьез вдумывается в его содержание и детали. Или это все же был не сон? Почему, если это ему приснилось, он начисто забыл, как расстелил постель и лег спать? Это неизвестно, известно только, что завтра вставать чем свет. Агент протянул руку к пульту и выключил телевизор.