Девица даже хорошенькая. Вернее, была бы хорошенькой, если бы не сплела волосы в косы, завязав их тяжелым тугим узлом. На достославный исконно германский манер, а-ля Шольц-Клинк [31].
– Фамилия?
– Вагенкнехт.
– Имя?
– Вернер.
В сценарии я бы сейчас написал: «Монтаж по контрасту. Переодетый офицером врач, оторвавшись от бумаг, внезапно вскидывает голову».
– Место работы?
– В настоящее время безработный.
Тук-тук-тук. Очевидно, машинистка отстукала три пропуска.
Продолжительная пауза. Затем:
– Будьте добры, госпожа Штайнакер, все-таки попытайтесь где-нибудь раздобыть для меня чашечку кофе. Как можно крепче. А то глаза уже слипаются.
Девица с узлом на голове скроила обиженную гримаску. Наверно, из-за того, что врач обратился к ней по имени, а не по должности. Чего ради тогда она добровольно сюда записывалась, спрашивается? Но все-таки вышла.
– Теперь по-быстрому, – сказал капитан. Сказал ангел. – Писатель Вагенкнехт – это вы?
– Так точно! – ответил я. Нет, пролаял: – Так точно!
– Оставьте эту солдафонскую дребедень, – сказал он. – Положение и так достаточно дурацкое, я в мундире, вы в чем мать родила. «Стальная душа» – это ведь вы написали?
– Вы читали книгу? – Кажется, я даже заикаться начал.
– Раньше, – буркнул он и сделал какую-то пометку в бумагах. На фоне классной доски ни дать ни взять учитель, что-то записавший в классный журнал. – Когда-то ваша книга стояла на полке у меня в библиотеке. Надеюсь, когда-нибудь снова будет там стоять. У вас жалобы на тянущие боли ниже пупка, – сообщил ангел. – Спазмы. С нерегулярными промежутками кал черного цвета, это кровь в стуле. Характерная симптоматика для язвы желудка. Есть риск внезапного обострения в условиях боевых действий. Негоден.
Чудо. Даже не знаю, что невероятней. Что у меня нашелся еще один читатель или что этот читатель, быть может, спас мне жизнь?
Я хотел было поблагодарить, но он и слова не дал мне сказать.
– У вас будет еще одно переосвидетельствование, – сказал он. – А за ним еще одно. Большинство моих коллег литературой не интересуется. Так что лучше бы вам не находиться в городе. Желаю удачи, господин Вагенкнехт. – И тут же, не переводя дыхания, но совсем другим голосом, заорал: – Да проваливайте же, черт возьми! Вы мне прием задерживаете! Присылают доходяг, понимаешь, а мне потом отвечать!