После смены Валентин не задерживается, торопится домой, где его ждут горячий ужин и заботливая хозяйка, на которую он готов смотреть сутками, – ладная, красивая русской статью, с широким тазом и выразительными глазами. Быстро поев, Валентин торопит Глашу:
– Завтра помоешь посуду, пошли в постель.
Глаша делает вид, что не чувствует нетерпения мужчины, отталкивает его:
– Не мешай, завтра тяжело будет мыть, – еда засохнет. Ложись, закончу, составлю компанию.
Сегодня привычный режим нарушен. Перешагнув порог, увидел Ивана, натягивающего телогрейку. Вместо приветствия Валентин поинтересовался:
– Ты чего здесь забыл?
Получилось грубо, но Иван ответил примирительно:
– Глаша просила зайти посмотреть старые сапоги. Отремонтировать можно: поставлю набойки, по бокам заплаточки, и годика три-четыре походит. Выкидывать рано.
Из спальни вышла хозяйка.
– Мы садимся ужинать, останешься?
Но Иван ответил не Глаше, а почему-то Валентину:
– Ты же знаешь, насколько я загружен работой, пойду трудиться.
– Глаш, не отпускай его, пусть остаётся, тебя он послушается, – отмяк Валентин.
– Останься, Ваня, поешь с нами, – повторила просьбу Глаша.
– Меня дома ждут, хозяева обидятся, если, придя, откажусь от стола: решат, что брезгую сидеть с ними за одним столом. Как-нибудь в другой раз посижу с вами, поболтаем, выпьем.
Убедившись, что уговаривать Ивана бесполезно, отстали от него и сели за стол вдвоём. Поужинав, Валентин обнял Глашу за талию в надежде получить причитающуюся долю ласки. Глаша вывернулась:
– Посуду надо помыть и, кроме всего прочего, у меня месячные, так что сегодня вообще не приставай.
Валентин сделал вид, что не обиделся, спросил вроде равнодушно:
– Иван точно из-за сапог приходил?
– Из-за сапог и соли.
– Дала ему? – задал двусмысленный вопрос.
Глаша сделала вид, что намёка не поняла.
– Ответила, что не могу: не давать же соль, которой осталось мало, самим не останется.
– Умница ты моя, – погладил Валентин женщину ниже талии. Обычно на подобную ласку Глаша делала встречное движение, но сейчас не отреагировала. «У женщин такое настроение бывает, когда месячные», – решил Валентин, и принялся в который раз перечитывать советские газеты, оставшиеся с довоенной поры.
– Убрал бы ты их куда-нибудь, – посоветовала женщина, – зайдут полицаи, увидят газеты, донесут немцам: ни тебе, ни мне не поздоровится.