– Вам, в какую сторону? – спросил Анатолий Степанович, когда мы, наконец, оказались на улице.
– На Ярославку, – ответил ему.
– Да-а-а? – обрадовался он, – По пути, значит. А я в Болшево живу. Вот вышел на пенсию. Помогаю брату сделать карьер на Украине, а при нем мастерскую. А то, видите ли, “вам это не подойдет, господа”. Нам все подойдет. Мы с братом господа от сохи. Я, правда, в армию сбежал. До подполковника дослужился. А брат всю жизнь в деревне. Что у него за жизнь. Особенно сейчас. Был я у него в отпуске. Полный развал сельского хозяйства. Вот и нашли мы с ним заброшенный карьер. Затопленный, правда, еще с войны. Вот только, где денег взять, чтобы все там восстановить? – рассказал мне свою историю Анатолий Степанович.
Пока ехали в автобусе, полистал его проспекты, возвращенные Никулишиным. С удивлением вглядывался в чистенькие цеха с красивым оборудованием, лихо режущим и полирующим камень. Небо и земля, в сравнении с тем, что видел на Московском камнеобрабатывающем заводе. На всякий случай списал реквизиты производителя понравившегося оборудования.
На выставку в Сокольниках мы попали с Комаровым. А за неделю до того встретили поезд из Бишкека, в котором мне привезли “образец” мраморной плитки. Прямо с вокзала мы с Володей направились к специалисту по камню.
– Ну, наконец, – обрадовался тот, взяв в руки нашу плитку. Он повертел ее, рассматривая со всех сторон. Затем достал из кармана ключ и зачем-то поцарапал им обратную сторону плитки. А потом принялся за измерения. Судя по всему, настроение его с каждым промером становилось все хуже и хуже.
– Ну, как? – не выдержал Комаров, внимательно следивший за манипуляциями специалиста.
– Плохо, – огорченно махнул он рукой, – Такой камень и такое изготовление. И это образец. Чего тогда ждать от серийной продукции.
– Это серийная продукция, – успокоил его, – Взята из первого попавшегося ящика.
– Хоть что-то положительное, – продолжил сокрушаться специалист, – Сколько вы за него хотите? – вдруг спросил он. Я не был готов к обсуждению цены и молчал, – Ну, что же вы молчите? – напряженно ждал он ответа.
– Пятьдесят, – назвал я, наконец, первую попавшуюся цифру.
– Нет, ребята. Больше сорока пяти не дадим. Да и то только из-за камня. Разница диагоналей больше нормы. Плитка на плоскости пляшет. Полировка вообще жуть. Как плохая хозяйка грязной тряпкой прошлась. Нам придется всю вашу продукцию дорабатывать по месту. Нет. Больше сорока пяти не дадим. Согласны? – спросил он. Я кивнул, – Отлично. Значит, за тысячу квадратов сорок пять тысяч долларов. Правильно?