как за кресты
держались люди
во времена
глухого Керженца,
но вечно этого не будет.
Ещё за властью
люди тянутся,
не зная меры
и цены ей,
но долго
это не останется —
настанут времена иные.
Ещё гоняются
за славою, —
охотников до ней
несметно, —
стараясь
хоть бы тенью слабою
остаться на земле
посмертно”.
Написаны эти строки в 1960 году. До Ельцинского суверенитетского разгуляя.
Поэт осуждает тех россиян, которые ещё не совсем… осоветились что ли – денежный эквивалент личной жизни для них лучше, чем коммунистические призывы войти “в широкие, просторные края всеобщего богатства”.
Женщина прерывает размеренную речь свою и резко, словно следователь на допросе, спрашивает:
– Вам не кажется, что уже тогда в семидесятые годы у некоторых проклёвывался недуг стяжательства, превратившийся сейчас в олигархическое растаскивание страны? Уже тогда вирус грабежа богатства страны замешивался во властных советских структурах! Не кажется?
Мне, пришедшему проведать больного товарища, сразу ничего не “казалось”.
Я смотрел на женщину и не видел в ней сломленного горем человека. Всё, о чём она говорила, в её словах не было сие минутной растерянности. Она давно для себя решила, как ей жить дальше – с НИМ, и потом – без НЕГО. Ей просто сейчас нужен был собеседник, разделяющий её мысли, которые, как она считала, были не только её.
– Простите! Просто, стало невмоготу жить, наблюдая, как гибнет муж, а найти, кто бы нам помог без денег выходить его, вернуть к полноценной жизни, таких людей или организаций, не нашлось. И страна наша сегодня отвернулась от каждого отдельного человека. Разговоров о народе пруд пруди – особенно усердствуют богатеи…Я не оригинальничаю, но сытые о голоде не рассуждают – человеку с толстым кошельком хорошо призывать кого-то позаботиться о благополучии своего бедного народа.
Именно кого-то призывать… За этим ведь ничего не последует – никто в их карман не сунется.
Мне, кажется, в России-матушке настала такая вот жизнь, и моему романтику уже не суждено рассказать о ней. Может, вы попробуете?
Опять напоминает о себе звонок. Женщина, направляясь к мужу в комнату, вопросительно смотрит на меня, и я согласно киваю ей головой.