Человека этого она никогда не встречала и – о, чудо! – он говорил стихами:
“Ты робко его приподнимешь:
Живи, начинай, ворошись.
Ты дашь ему лучшее имя
На всю его долгую жизнь
И. может быть, – погоди-ка, —
Услышишь когда-нибудь, мать,
Как с гордостью будет великой
То имя народ называть…
И жить ему где-то в столице,
Свой подвиг высокий творить.
Нет, будешь ты знать и гордиться
И будешь тогда говорить:
– А я его, мальчика, мыла,
А я иной раз не спала,
А я его грудью кормила,
А я ему имя дала”.
Может быть потом, когда сынок подрастёт, пойдёт в школу и однажды принесёт домой из библиотеки томик стихов Александра Трифоновича Твардовского, она вспомнит слова человека, говорившего стихами.
Вспомнит и пойдёт в церковь, и будет долго молиться святым мученицам Софье, Вере, Надежде и Любови, прося у них необходимую толику великого чувства любви между детьми и родителями.
И подойдёт к ней священник, спросит о молитвенной тайне, и поведает ей печальную, но поистине героическую историю гибели святого семейства, которому молятся о сохранении подростков от искушений мира нынешнего.
О героизме девочек стало известно ещё во втором столетии по Рождестве Христовом в царствование римского императора Адриана.
Тогда в Риме жила вдова по имени Софья, что означает премудрость.
Были у неё три дочери – Вера, Надежда и Любовь. Благочестивая мать назвала дочерей именами трёх христианских добродетелей. Девочки не скрывали своей христианской веры и были вместе с матерью вызваны к императору, который потребовал от них отречения от веры под угрозой пыток. Девочки отказались.
Первой пострадала старшая двенадцатилетняя Вера: после жестоких пыток ей отсекли голову.
Перед казнью десятилетняя Надежда поцеловала младшую на год сестру и мать и сказала: “Предстанем вместе Святой Троице”
Настал черёд младшей девочки. Палачи думали устрашить её видами казни, но Любовь поцеловала тела сестёр и сама вошла в приготовленную горящую печь. Господь уберёг её от огня, но Адриан велели Любови отсечь голову.
Мать Софью по жестокому расчёту не подвергли мучениям – оставили ей жизнь в безысходном горе и одиночестве.
Тела дочерей Софья вывезла за город и похоронила.
Господь невидимо, как мог, утешал вдову. Три дня провела Софья у могилы дочерей в непрестанной молитве и здесь же уснула сном смерти, соединившей её с дочерями в Царстве Того, любовью к Которому были исполнены их сердца.