Казалось, Салим удивился:
– Выходит, тебе это не впервой? А я-то думал, вы у себя там, в Управе[4], не любите выполнять грязную работу.
– Этот парень – особый случай. Он мой. Я хочу участвовать во всем, – возразил Адам, направляясь к заключенному.
Он положил руку ему на плечо и прошипел на ухо:
– Слышишь меня, ты! Я от тебя не отстану.
Салим посмотрел на часы и решил, что пора устроить себе перекур, но вернулся он вместе со своим начальником. Этот последний посетовал на их медлительность и спровадил Адама, даже не удостоив его взглядом.
– Сообщите в министерстве, что мы не нуждаемся в наставниках. Этот парень заговорит, как и все остальные, независимо от того, будете вы здесь или нет, и мы, разумеется, расколем его не при помощи своих кулаков.
По его приказанию Адам был выпровожен за дверь, но до того, как она захлопнулась, он рискнул спросить Салима:
– Значит, кислота?
– Нет. Basat al-reeh.
Это значит, что заключенного привязывают к доске вверх ногами. В течение часа кровь прильет к голове, сдавит мозг, и он почувствует, как глаза у него вылезают из орбит и вот-вот лопнут. В этот самый момент ему начнут наносить удары ногами по голове.
А если уж он и тут не заговорит, дело довершит кислота.
Адам поднялся из подвала на внутреннем лифте – единственном, который обслуживал подземную часть здания. Оказавшись на улице, в атмосфере относительной свободы, он несколько раз как можно глубже вдохнул, чтобы изгнать из легких зараженный воздух, еще отравлявший его легкие. Но как бы он ни старался, запах крови и едкого пота все равно пропитал его форму.
Перед ним, в нескольких десятках метров, в этом нетронутом квартале Дамаска, находящемся под защитой режима, располагалось величественное здание факультета медицины и литературы.
Он вспомнил про Алеппо, всего в трехстах пятидесяти километрах севернее. Его рухнувшие здания, выставившие напоказ обстановку комнат, будто кукольные домики. Его лежащие в развалинах, сколько хватает глаз, постройки, ни одна из которых не превышала двух этажей. Его проспекты со стоящими на них сгоревшими или взорванными автомобилями… И во всем этом хаосе, среди полиции и военных, в грохоте армейских внедорожников и танков – перепуганное и покорное население, которое продолжало жить, – похоже на русскую рулетку.
Дамаск. Адам находился там, где надо, и порядок здесь был такой, как надо. Флик с пятнадцатилетним стажем, а теперь специальный агент военной полиции режима Башара Асада. Его никто бы не заподозрил. Возможно, до того как его убьют, ему даже удастся спасти жену и дочь. Времени оставалось совсем мало.