Понаблюдав за ним несколько минут, я двинулся дальше, но обернулся на звук падающего тела и жалобный вскрик.
Оказалось, докер поскользнулся, спускаясь с яхты, и теперь лежал на пристани со скверным переломом ноги.
Это происшествие и стало причиной крутых перемен в моей судьбе. У меня имелись некоторые навыки в парусном спорте, я вызвался занять место помощника и в итоге разделил с владельцем судна победные лавры.
Хозяин яхты представился мне лишь после регаты. Когда он назвал свое имя, я даже не сразу сообразил, какая мне выпала удача. Роберт Роуван был в то время одним из самых влиятельных людей в Театральной гильдии. Он владел восьмью или девятью театрами, и за ним тянулся длинный шлейф успешных постановок.
Выигранному кубку он обрадовался как ребенок и был безмерно благодарен за помощь. Протянув визитку, он торжественно пообещал, что, если мне понадобится поддержка, он сделает все, что в его силах.
Теперь понимаете, какое искушение меня подстерегало? Вернувшись домой, я застал Коулсона без сознания; на следующий день он скончался. Его пьеса, готовая к отправке, лежала на моем бюро. Колебался я недолго. Коулсон сам признал, что понятия не имеет, кто получит гонорар, а ведь мог бы, в конце концов, подумать и обо мне. Быстро успокоив свою возмущенную совесть, я вскрыл пакет и прочел пьесу.
Хоть в драматургии я смыслил немного, но, дочитав до конца, понял, что это выдающаяся вещь. Я долго сидел, просчитывая шансы своего разоблачения, но не смог вообразить ни малейшей опасности. Перед тем как лечь спать, я заменил титульный лист рукописи. Вместо «Бумеранга» Джона Коулсона на нем теперь значилось «Повторное приглашение» Клайва Торстона. На следующий день я отослал пьесу Роувану.
Прошел почти год, прежде чем пьеса была поставлена. За это время в рукопись было внесено множество изменений, поскольку Роуван предпочитал, чтобы театральные прожекты, которые он финансировал, носили отпечаток его личности. К премьере я уже свыкся с мыслью о своем авторстве и, когда она прошла с шумным успехом, был искренне горд собой.
Какое ликование наполняет душу, когда в переполненном зале называют твое имя и по лицам людей становится ясно, что ты для них не пустое место! Во всяком случае, для меня это значило немало. Не меньше значили и внушительные гонорары, ведь раньше мне приходилось довольствоваться сорока долларами в неделю.