На повороте машину занесло, и я чудом не сорвался в пропасть. Слева от меня высился крутой склон холма, правая сторона дороги граничила с отвесным обрывом в долину. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, пока я выворачивал руль и поддавал газу. Ветер дул с такой силой, что машина едва ли прибавила скорость. Стрелка спидометра подрагивала между десятью и пятнадцатью милями в час, и на большее можно было даже не рассчитывать.
С предельной осторожностью вписавшись в следующий поворот, я увидел двух мужчин, стоявших посреди дороги. Черные макинтоши блестели от дождя в свете фонарей, которые они сжимали в руках.
Когда один из них приблизился, я сбросил скорость и выглянул из окна машины.
– О, мистер Торстон, здравствуйте, – приветствовал он меня, и вода, стекавшая с полей его шляпы, полилась мне на рукав. – Хотите добраться до Три-Пойнта?
Я тоже его узнал.
– Здравствуй, Том, – сказал я. – Смогу я проехать?
– Не то чтобы не сможете. – Его лицо от дождя и ветра приобрело оттенок кровавой отбивной. – Но это будет непросто. Как по мне, лучше бы вам повернуть назад.
Я включил зажигание:
– Я все же рискну. Как думаешь, дорогу не завалило?
– Большой «паккард» проехал около двух часов назад. Обратно не возвращался. Может, впереди все в порядке, но смотрите в оба – ветер наверху будет адским.
– Если «паккард» сумел проскочить, я-то уж и подавно смогу, – хмыкнул я, поднял стекло и медленно покатил дальше.
Миновав еще один крутой поворот, я начал взбираться на холм, почти прижимаясь к склону, и через несколько минут выехал на горную дорогу, ведущую к Большому Медвежьему озеру. Лес как-то разом остался позади, и, кроме нескольких зазубренных каменных обломков на горном склоне, ничто не защищало от ветра узкую ленту дороги.
Ураган налетел на машину, едва я выехал из-под прикрытия деревьев. Ее качнуло, и колеса с одного бока на несколько дюймов оторвались от земли. Я выругался. Случись такое на повороте, я бы в два счета слетел в долину. Переключившись на низкую передачу, я сбросил скорость. Дважды «крайслер» буксовал из-за шквальных порывов ветра. Каждый раз двигатель глох, и я едва успевал среагировать, не давая машине покатиться назад.
Добравшись до вершины, я почувствовал, что мои нервы на пределе. Дворники не справлялись с потоками воды, и, чтобы разглядеть путь, мне приходилось высовываться в окно. Дорога была не шире двадцати футов, ветер хлестал машину, тряс и подбрасывал, и в следующий поворот я вписался скорее благодаря везению, чем мастерству. К счастью, за поворотом ад кончился. Дождь по-прежнему усердно барабанил по крыше, но я смог перевести дыхание: дорога пошла под уклон с подветренной стороны.