Ровно в 8-00 я постучался в дверь будки, где обреталась та самая тётенька. Войдя, кладу на стол «пароль» – 100 рублей одной купюрой. (Именно такая цифра была написана на обратной стороне плана, выданного Анатолием Владимировичем).
Тётенька, не отрываясь от лузгания семечек, отточенным движением смахивает бумажку в ящик стола, принимает остальные деньги в кассовый аппарат, подвигает ко мне пачку каких-то листов и молча, кивком головы, указывает на стоянку, где одиноко белеет наша мечта. Я выхожу на крылечко и так же молча протягиваю руку с зажатым в ней свитком в сторону стоянки. (Не с меня ли Церетели Петра Первого ваял?).
Правда, отец всё впечатление от монументальной картины попортил, поскольку ничего не понял:
‒ Ну, и где же получать автомобиль?
Пришлось прекратить невербальное общение и перейти на человеческий язык.
‒ Вон он стоит.
‒ Не понял, – вмешивается «сотрудник “по особым”». – Что дальше?
‒ Дальше берём у меня документы и ключ, подходим к машине, заводим и уезжаем, пока сотрудники банка нас не обнаружили. Нельзя Анатолия подвести.
‒ Что, и всё?
‒ А вы ещё, что ли, одну хотите? Для вас?
Но мой сарказм оказался неуместен. Папа и «сотрудник» просто не могли понять, как это так, ни давки, ни слез, ни …, ну, в общем, ничего привычного, в том числе и разрешения на покупку вкупе с проверкой социального происхождения – просто машина, ключи, и свободен!
Со слезами умиления на глазах калужане погрузились в авто и отбыли, а я пошёл домой досыпать. Терпеть не могу вставать ни свет, ни заря. Тем более, что завтра мне – опять сюда, уже за своим, «идущим на смену крестьянской лошадке».
Впрочем, без трудностей у папы всё-таки не обошлось. Его внучка (моя племянница) наотрез отказалась ездить на машине – белый цвет не понравился. Вместо того, чтобы дать эстетке по попе, отец раскрасил борта авто чёрной акварелью. Весь двор «угорал» над этим графити. Я тоже смеялся, пока у меня самого внучки не появились.
Назавтра погода испортилась, повалил снег с дождём, подул холодный ветер. В тон природе развивались события у заветного сарайчика. Захожу, однако тётенька делает вид, что я тут посторонний. Выхожу на улицу, обхожу строение – нигде засады правоохранительных органов, мечтающих взять нас с тёткой «на кармане» не видать. Тогда в чём дело? Захожу обратно: