– Когда она зашла сюда, она была спокойной, как щенок… – снова заговорил Висмунд. – Она взбесилась…
– А кто садил её на цепь? – задал вопрос Асольв, и молодые дружинники заозирались друг на друга, ища крайнего. – Пусть пойдёт и отпустит… Что?
Пока воины выясняли, кто же посадил овчарку на цепь, Ингигерда медленно, осторожными шагами начала приближаться к собаке. Никто не смотрел в её сторону, может, кроме старой рабыни Бюрн, но и она не успела ничего сказать, чтобы остановить хозяйскую дочь.
Ингигерда протянула руку, раскрытую ладонь, глядя на собаку в упор. Овчарка потянулась, хрипя, коснулась носом дрожащих пальцев и не тронула смелую дочь хёвдинга. Ингигерда не могла поверить, что решилась на это, что сделала это сама, отцепила металлическую застёжку с кольца на ошейнике – и собака рванулась вперёд из её рук.
Все уже заметили, что сделала отважная девушка, глядели изумлённо, а когда собака бросилась вперёд, испуганно отшатнулись, боясь оказаться покусанными острыми клыками.
Ингигерда выпрямилась и почувствовала, как от предельного удивления брови её сами собой поднимаются вверх. Грозная овчарка обогнула всех, стоявших посреди двора, метнулась к чужаку и принялась лизать ему лицо. Она никого не укусила, не сбила с ног, она преданно припала к хозяину, выказывая заботу о нём: скулила, лизала руки, глаза, лоб, щёки, и раненый незнакомец поворачивал голову на правый бок, но вряд ли он сейчас хоть что-то понимал, еле слышно стонал, хрипло дыша через зубы.
Некоторое время все молчали, удивлённо переглядываясь друг с другом. Первым заговорил Инвальдр хёвдинг:
– Ладно. Если доживёт до утра, пусть рабы оттащут его на конюшню… Я ещё хочу услышать от него, зачем он пришёл сюда и за что хотел моей смерти. А если Хель захочет его душу, пусть забирает, я не против. Если будет жив, ещё на одного раба станет больше на дворе, а все его вещи и лошадей я забираю себе, пока он сам не заявит обратное!
Все промолчали, внимая рассудительному слову господина, никто не сказал ничего против, никто не заступился за коварного гостя.
– Пойдёмте ужинать, – предложил хёвдинг, и снова все домочадцы согласились с ним безмолвно.
Глава 2
Заботы по дому захватили мысли Ингигерды, но потом она вышла на двор перед сном, и события вечера тут же вернулись к ней, когда в ночном сумраке овчарка подняла голову, и в свете звёзд чётко выделились острые, стоящие торчком уши.