– Ночью приключился один и вправду удручающий случай, – продолжает Майк. – Молодая женщина, лет 25, с метастатическим раком легких в конечной стадии. Совсем уже слабая. Лежит в седьмой палате.
Мы еще пару минут молча убираем. Затем он останавливается и поворачивается ко мне со словами:
– Это очень угнетающе. Я имею в виду, понятно, если это человек в возрасте или заядлый курильщик. Но здесь… У нее просто не было времени сделать что-то не так.
Звонит телефон в нагрудном кармане Майка. Он снимает резиновые перчатки, бросает их в мусорку и берет трубку.
– Да?
Слушает, вскидывает брови и поднимает указательный палец вверх. Это необычный звонок.
– Реанимация, – шепчет он мне и объясняет порядок действий в таких случаях. Руководство оповещает главного хирурга-травматолога, тот записывает информацию и отправляет новость одновременно бригаде скорой помощи и всем, кто задействован в так называемом процессе противошоковой терапии: главному врачу и заведующему отделением неотложной помощи, анестезиологу, заведующему отделением травматологии, радиологу, абдоминальному хирургу, в лабораторию. Так в считанные минуты извещается вся команда.
Майк кладет трубку.
– Женщина, около пятидесяти лет. На скорости сто километров в час врезалась в дерево. Ее до сих пор вырезают из машины. Она почти не реагирует на речь.
Я чувствую покалывание в руках и ступнях, немного кружится голова. Но разве я не для этого здесь? Разве я не хотел собственными глазами увидеть, как в отделении неотложки медики вызывают смерть на дуэль? Возможно, время пришло.
– Ясно, – говорю я, снимая резиновые перчатки. Мы к этому готовы, не так ли?
Перед тем, как выйти из комнаты, Майк внимательно осматривается. В кабинете шоковой терапии, куда я следую за ним, он включает компьютер и проверяет, все ли на своих местах. Спустя некоторое время становится понятно, насколько медленно иногда тянется день в терапевтическом блоке. Как раз в этот момент к нам поступает пожилая женщина без сознания с высокой температурой и подозрением на менингит. Поскольку на лечении находятся уже два инфицированных пациента, требующих изоляции, начинается постепенное оживление. В шоковый зал входит статный мужчина в белом. На вид ему не больше 35.
– Это Патрик, – говорит Майк, – дежурный хирург.
Я быстро представляюсь, и доктор приветствует меня кивком.