Неуклюжей гусеницей сокращая тело и теряя остатки воинственности, дикарь подполз к маске. Зубами и высунутым розовым языком он расправил складочки меха. И улегся на него щекой. Весь его вид говорил: еще чуть-чуть и случилось бы непоправимое.
Кобура шагнул к нему поближе и, почти не целясь, выстрелил в скулу.
Обрывая мучения, в обмен он забрал его лицо.
Хозяин всплеснул руками.
– Две пули! Не слишком ли много чести?
Кобура смерил его недобрым взглядом.
#2
Свистнул себе помощника. Вдвоем они отволокли Молокососа в перелесок.
Кобура остался напоследок с приятелем. Охранник вернулся в одиночестве с раскрасневшимся лицом.
Он кивнул на человеко-волка и спросил у застывших над ним:
– А с этим что?
Хозяин взглянул в сторону перелеска. Знал, что Кобура расшумится.
– Оставь. Будет им уроком.
Подопечный тут же поднял башку:
– Ага, как же. Ты так каждый раз говоришь. А голозадые чихать хотели на твой закон.
Он улыбался без особой злости и вызова. Но Хозяин не пожелал пропускать его замечание.
– Помалкивай и делай, коли не хочешь лишиться ужина!
Охранник стушевался и замолчал.
Голос подала Незнакомка.
– Я вижу, здесь вы и сами разберетесь, – сказала она.
Весь ее облик говорил о том, как она устала от вида истерзанных мужских тел. Однако это не мешало ей оставаться подчеркнуто вежливой.
– Если вы не возражаете, я бы хотела вернуться в повозку. Раненный юноша нуждается во мне гораздо больше, чем мертвые дикари и ваш обмен любезностями.
Не дожидаясь ответа, она двинулась вперед. Её подбородку больше не нужно было вжиматься в шею, ожидая камней или пуль. Впервые от нападения он оторвался от груди и поднялся в ознаменование мирных времен. Незнакомка снова обрела обычное свое состояние. Горделивая и сдержанная барышня, заброшенная по нелепой ошибке высоко в горы. Но даже и здесь не растерявшая манер.
Ее гордость, неподвластная ветру и неиспаримая лучами солнца, гипнотизировала. Заставляла Хозяина и девушку, не задавая лишних вопросов, шагнуть следом. Сплетенные воедино её несоответствием этому месту, они удалялись вместе с ней от грубости и боли.
Из равновесного состояния их выдернул насмешливый голос сзади:
– Уж я им оставлю подарочек.
Раздался звук высвобождаемой под напором струи.
Троица обернулась.
Охранник мочился на труп, прерывая возникшее наваждение.