– Я не делаю скидок, – сказала она. – Даже священникам.
Рем поперхнулся. Бармен протянул ему салфетку.
– Вам лучше уйти, – сказал бармен, забирая недопитую бутылку скотча. – Выпивка за мой счет.
Рем вышел на улицу. Свежий воздух пьянил и отрезвлял одновременно.
– И будут же сильные сильно истязаны, – услышал он чей-то голос. Или же это ему показалось?
– Нет, – прошептал Рем, покрываясь потом. – Я не сильный.
– И будут же сильные сильно истязаны!
– Нет, – он замахал руками, пытаясь избавиться от наваждения. – Оставь меня!
Прохожие предусмотрительно обходили стороной обезумевшего священника.
– Успокойся, – велел себе Рем. – Это все из-за скотча… Да… Из-за скотча… Будь он проклят!
Рем заставил себя выпрямиться.
– Эй, святоша! – позвала девица из бара. Он обернулся. – Что будет, когда я умру? – спросила она.
– Я не знаю, – признался Рем. По лицу его катились крупные капли пота.
– Выглядишь ты неважно, – сказала девица, протягивая оставленный им конверт. – Не знаю, что там, но думаю, деньги. – Она шмыгнула носом и улыбнулась. – Наверное, нет более страшного греха, чем обворовать священника, а в моем положении, сам понимаешь, начинаешь невольно задумываться об этом.
– Ты никогда не задумывалась об этом! – затряс головой Рем. Он махнул проезжавшему мимо такси и захлопнул за собой дверь.
– Меня зовут Кэнди! – прокричала ему напоследок девица и тихо добавила. – Если надумаете помолиться за меня.
***
– И упал огонь с неба, – прошептал Рем, проходя в свою убогую квартиру. – И уничтожил рабов и стада овец в одно мгновение, – Рем снял пропахшую потом рясу. – И начался ураган. И разрушил он дом и убил детей…
Он надорвал полученный сегодня конверт и пересчитал деньги.
– Никто не совершает зла, не желая совершить его, – бормотал Рем, ставя на грязную плиту чайник. – Никто не занимается развратом, если не стремится к невоздержанности, – Рем бросил в чашку пакетик чая с бергамотом. – О, неосмысленные галаты! Кто околдовал вас, чтобы вы не слушались правды?
Синие языки пламени лизали железное дно чайника. Кто-то постучал в дверь. Рем открыл. Коридор был пуст. Подгнившая половица скрипнула. Упав на колени, Рем оторвал доску. Ничего. Ни дьявольских изображений, ни орудий. Он подошел к окну. Бледно-желтая луна была полной. Чайник на плите засвистел. Рем выключил огонь и налил кипяток в приготовленную чашку. Вода оказалась холодной.