Я уже начал терять терпение, проще втащить ему и забрать себе плакат, но в последний момент вспомнил о самой простой и быстрой разводке.
– Так, Гоша, – начал я. – Тебе базар за этот плакат нужен?
– Нет, не нужен. – ответил он.
– Не нужен, значит отдавай без базара! – деваться было некуда и плакат пришлось отдать.
Суть этой разводки была в том, что если бы он ответил, что базар нужен, то я провёл бы его по тому же сценарию, как и в разводке «Давай побазарим минуту, и ты отдашь эту вещь». Вопрос подразумевал ответ да или нет, но в обоих случаях ты «въезжал в дуба»138 и попадал на предмет развода. Отвертеться можно было, ответив только: «Я тебе не отдам» или как-то по-другому. Всякие отмазки, типа: «Хватит меня разводить» – тоже не проканали бы: «Тебе задают конкретный вопрос, на него должен быть конкретный ответ, то есть да или нет». Вот и всё.
Но такие разводки могли прокатить только с зелёными, любой более-менее опытный арестант предъявил бы тебе за беспредел. И сам такие разводки я применял только ради смеха, реально развёл только Гошу.
В своё оправдание скажу, что Гоша не был умственно-отсталым или дауном, как это могло показаться: его чудаковатость выражалась в тупости и импульсивности. Он мог быстро выйти из себя и начать истерить. Не мог порой воспринять, как делать элементарные вещи. Было видно, что он домашний парень, которого выдернули из зоны комфорта. Нужно заметить, что на Серпах его признали вменяемым, и он вернулся в тюрьму. Хоть и не в нашу хату, но мы пробивали за него, больше он особо и не чудил. Акклиматизировался, видать.
Играли так же с новенькими в игры, которые я помнил ещё со времён своей «зелени», но мы были менее жестоки к зелёным. Самой жёсткой у нас была игра на «доверие хаты» или в лётчика. Спрашивали у зелёного, доверяет ли он хате. Отвечали обычно, что да. Раскладывали на полу шахматную доску, ставили шахматы на неё, говорили зелёному забраться на второй ярус шконки, сесть на корточки спиной к шахматам и завязывали глаза. После чего говорили падать спиной назад. Обычно зелёные начинали паниковать и отказываться, но мы угрожающе говорили: «Что хате не доверяешь?», «Раз хате не доверяешь, что мусорскими нас считаешь?» и прочие фразы, дающие понять, что, если он нас не послушает, сладкой жизни в хате ему не будет. Зелёный не выдерживал, отталкивался с криком ногами от шконки и … падал в метре от пола на растянутое одеяло, которое мы заранее подготовили. Игра обычно была завершающей в «прописке» и заканчивалась радостным смехом зелёного и посиделками с чифиром за дубком.