– Зачем я нужен был тебе Теа, такой нищий, больной… – Александр стал наговаривать на себя кучу скверностей и негатива.
– Посуди сама, у тебя богатый, симпатичный, заботящийся о тебе муж. Я отдал тебя в лучшие руки, как заботливый отец, поступил бы со своим дитя, двенадцатилетняя разница в нашем возрасте, надеюсь, дает мне право так тебя называть?
– Ненавижу тебя, идиот, ты бы хоть меня удосужился бы спросить. Чего я желаю и чего нет? Удавлю тебя, сволочь такая бессердечная.
– Ты так упрекаешь меня, будто бы между нами что-то было?
– Лучше было бы, если и было. А та наша единственная и незабываемая встреча, ее тоже, по-твоему, не было? Ты бы видел свои глаза в то время, хотя бы в зеркале. Сколько любви и яркого света звезд выпрыгивали тогда из твоих глаз, в минуты нашего расставания.
– Я не видел их.
– Знаю, не видел и не чувствовал также всю глубину и силу нашего прощального поцелуя.
– Идиот, ты ведь все свое счастье держал в обеих руках и упустил все в одно мгновение, окончательно и бесповоротно. Не попадайся мне лучше на глаза, когда я приеду, удавлю тебя, как подлую собаку.
– Ага, спасибо тебе за все.
Теа не сдержалась, чтобы не послать короткое голосовое сообщение, обрушив на собеседника шквал пакостей и обвинений.
– Не понимаю, чем ты не довольна? У тебя ведь есть почти все, что нужно человеку для земного счастья, отец живой и здоровый, богатый и приличный муж. Дочь и ее семья на родине, скоро бабушкой станешь, процветающая заграничная страна с счастливыми горожанами. А мне в упрек и в обвинение ставишь мой отказ от тебя, от желания покинуть мою бедную и многострадальную родину. Не могу я жить на чужбине. Не могу и все, и пусть я буду последней сволочью в твоих глазах ради этого, пусть.
Александр неожиданно прервал интернет-связь.
II
Весна в этом году в Европе похоже тоже испугалась всемирной пандемии и решила последовать советам эпидемиологов всего мира и, самоизолировавшись в карантинных условиях на неизвестной человечеству околоземной планете, уступила свое время царствования более смелой летней погоде.
В отдельных европейских странах решено было пораньше допустить послабления карантинного периода, но с соблюдением ряда ограничений.
Изолировались не только отдельные столики в кафе-барах, но и на море, под солнечными пандусами, посетители подчинялись правопорядкам, установленным хозяевами заведений.