Девушка быстро разделась, зашла в кабинку и включила горячую воду. Принять душ после дальней дороги – что может быть лучше? Неожиданно свет в помещении начал дрожать, как от сильного перепада напряжения. Лампы мерцали, издавая странный треск, еще немного и лопнут плафоны, засыпав осколками идеально чистый пол. А за матовой дверцей вдруг появилась большая темная тень. Девушке показалось, что в душевой стоит что-то огромное, какой-то исполинский человек, высотой до потолка в глухой черной одежде. Мила не сразу заметила его силуэт – мыло попало в глаза. Но явственно почувствовала чье-то присутствие, обернулась и замерла, парализованная страхом. Существо медленно приближалось к матовой перегородке, заполняя собой все помещение и его холодное дыхание вызывало озноб. Будь Мила животным – ее шерсть бы встала дыбом от ужаса. Так кошки иногда шарахаются от темноты, словно видят в них неведомого призрака, недоступного для человеческого глаза.
Девушка быстро умылась горячей водой и спросила:
– Миссис Моррис, это Вы?
Звук собственного голоса показался слишком тихим и жалким, а вопрос остался без ответа. Мила понимала, что фигура за матовой перегородкой слишком большая для миссис Моррис. И вообще для любого нормального человека. Она почти доставала до потолка и заняла собой всю площадь санузла. Страх был таким леденящим, что Миле захотелось убежать подальше из идеально чистой душевой куда угодно, даже в муниципальный дом престарелых. Пусть там воняет горелой кашей и мочой, но вокруг находятся живые люди. Склочные, вредные, но совершенно не страшные.
Мила зажмурилась, а потом решительно открыла глаза и выключила воду. Что за дурацкое наваждение! Она быстро вытерлась полотенцем и осторожно приоткрыла дверь. Сердце сильно стучало, руки дрожали, а на коже появились мурашки. Сейчас огромный монстр набросится на нее… Но когда девушка выглянула за дверь, то не увидела ровным счетом ничего. Пустое помещение с белой плиткой сияло чистотой, из крана в раковину тихо капала вода. Никаких черных фигур и исполинских людей в душевой не было.
– Дурацкое мыло, – пробормотала Мила и снова стала тереть глаза.
Чего только не привидится от хронической усталости. Накануне увольнения она дежурила всю ночь и совсем не спала, а в дороге боялась задремать, чтобы не проспать нужную станцию.