– Это как же? – посмотрел на него осоловевшими глазами Беспалый.
– Недурно было бы захватить личные дела этих вояк. Как думаешь?
– Захватить?! – обалдел от неожиданности молодой главарь. – Как это – захватить?!
– Ты сказал, что во всех военкоматах шерстят личные дела демобилизованных, так?
– Ну да, сказывал.
– Значит, сначала шерстят и отбирают тех, кто ходил под статьей. После все отобранные дела отправляют туда, где с ними работают легавые. Копают, вынюхивают… Так?
– Должно быть, так, – согласился Беспалый.
– Значит, надобно прознать, куда они свозят документы блатных корешей, а потом обмусолить, что да как. Если все выгорит, мы разом убьем двух косых: обезопасим себя и пополним ряды новыми людьми.
– А не покоцают нас? Я слыхал, будто амнистию обещали. Может, подождать?
– Странный ты, ей-богу, – засмеялся Дед. – На броневик с автоматчиками полез, а плевую полувоенную контору стороной обходишь. Там же васьки[18] в основном работают!
– Чего же обходить-то?.. Согласный я.
– Вот и законно. Прежде чем туда соваться, мы все обстряпаем, Беспалый, – приобнял Дед Сафрон молодого коллегу. – Не дрейфь! Знаешь, когда я похоронил последнего близкого корешка? – Беспалый пожал плечами. – Ты не поверишь, это случилось три с половиной года назад. Зимой сорок второго. И по очень простой причине – он слишком любил выпить, и однажды утром его сердце не выдержало. Все остальные живы, они здесь, в «Шкатулке».
Взвесив все «за» и «против», Беспалый опустошил очередную рюмку и пожал Сафрону руку:
– Готов пособить, раз такое дело.
– Завтра вернемся к этому вопросу, перетрем на трезвую голову. А сейчас пора по хатам – поздно уже…
Москва, Глотов переулок; июль 1945 года
Нудная, жутко надоевшая работа подходила к завершению. Александр Васильков считал оставшиеся часы до ее окончания и благодарил судьбу, что в старый корпус Таганского военкомата пришлось ездить всего неделю.
Как и многие боевые офицеры, он больше всего на свете не любил бумажную работу. А в военкомате как раз и поджидали его бумаги. Кипы бумаг! Десятки объемных стопок из личных дел военнослужащих и сопутствующих им документов: листов, справок, характеристик, списков…
Утро последнего дня работы в военкомате вышло скомканным. Неприятности начались за полчаса до выхода из дома. В ванную комнату большой коммунальной квартиры образовалась очередь, и брился Александр впопыхах. Ничего хорошего из этого не вышло – вернувшись в комнату, он принялся заклеивать пластырем порез на подбородке. Десятью минутами позже он не влез в переполненный автобус, пришлось бегом бежать на остановку другого маршрута. И, наконец, когда он шел от автобуса до Глотова переулка и по давней привычке незаметно глянул назад, приметил идущих следом странных типов. Широкие брюки, полосатые рубашечки, пиджачки нараспашку, сдвинутые на ухо кепки. И неизменные папироски в блестящих фиксах.