Вдали на горизонте возвышался зиккурат – чёрная пирамида гигантских размеров, над которой то и дело сверкали фиолетовые разряды. Данное сооружение впечатляло и производило какое-то гипнотическое воздействие. Казалось, что этот небоскрёб парит в воздухе, бросая на землю мрачную тень. Я слышал шёпот, который доносился из самых потаённых глубин, незримых человеческому глазу. Вкрадчивый и ласкающий слух, он заволакивал сознание сладким облаком тумана, звал за собой, опьянял, предлагал забыться и уйти от реальности. Мне стоило невероятных усилий оторвать взгляд от пирамиды и двинуться дальше по безымянной улице этого мёртвого города вдоль виселиц, на которых лениво раскачивались полуразложившиеся тела (некоторые из них ещё не до конца расклевали вороны). Кого-то из повешенных я знал, кого-то видел впервые. Но ни те, ни другие уже никогда не смогут сделать вздоха. Никто из них больше не почувствует на губах сладкого вкуса жизни; и всё, что им теперь остаётся, – это быть источником пищи для падальщиков. А, может, оно и к лучшему? Какой смысл задерживаться в мире, в котором приходится выживать?
Под ногами шуршали пожелтевшие листовки с портретами пропавших без вести. Бумага была настолько древней, что рассыпалась от малейшего прикосновения. Интересно, а нашли ли хоть кого-нибудь из этих людей? Не думаю, что поисково-спасательные группы по сей день досконально прочёсывают окрестности. После того, что здесь произошло, вряд ли исчезновение очередного человека способно всколыхнуть общественность и пробудить желание действовать. Я остановился и поднял с земли выцветшую фотографию мужчины с выколотыми глазами. Его лицо было безобразно разрисовано синей пастой. Зубы, обнажённые в широкой улыбке, через один были глумливо закрашены неровными штрихами, а верхнюю губу уродовали пририсованные усы Адольфа Гитлера. Имя прочесть невозможно – его безжалостно размыло водой, остались лишь тёмные потускневшие разводы. Вот и всё. Всё, чего он достоин. Грустно…
Кстати, не все оказались мертвы, как я думал сначала. Те, кто остался в живых, рвали на части трупы, которых было не просто много, казалось, им нет числа. Зелёные мухи весело жужжали над гниющими телами, создавая какофонию, а засохшие пятна крови на стенах покинутых зданий и каменные изваяния ужасных свиноподобных существ с акульими клыками дополняли эту чудовищную картину. Больше всего мне запомнилась статуя, изображающая толстого борова, восседающего на троне. В одной руке он держал скипетр, а второй срывал платье с беременной женщины. Свин паскудно улыбался, демонстрируя будущей матери свои страшные зубы. Казалось, его искренне забавляло приносить страдания своей жертве. Мерзко. И в то же время восхитительно! Скульптура была выполнена так скрупулёзно и реалистично, что я смог разглядеть слезинки в испуганных женских глазах.