И вот долгожданный первый сигнал подан. Все разговоры в зале разом умолкли, и мужчины молча потянулись к выходу из охотничьего дома. У дверей каждый брал со стеллажа подготовленные Координатором очки ночного видения и шлемы с гарнитурами. Поскольку входить внутрь охотничьего дома с оружием запрещалось, члены Клуба оставляли его в своих машинах. Теперь мужчины направлялись к оставленным ими на освещённой мощными прожекторами поляне автомобилям.
Быстро и сосредоточенно члены Клуба вооружались привезёнными с собой огромными охотничьими ножами, узкими и острыми как бритва ножами-бабочками, экзотическими мачете и топорами. Некоторые вешали себе за спину арбалеты и колчаны со стрелами. Один из мужчин важно извлёк с заднего сиденья машины огромный зазубренный гарпун.
Ночь Большой Охоты началась.
2
Багажник распахнулся, и Максима грубо вытащили наружу. Он был связан по рукам и ногам, а глаза закрывала плотная повязка. Юношу, словно мешок с картошкой, швырнули на землю и сразу перерезали верёвки на его руках и ногах. Всё тело бедняги затекло, он с трудом сдержал стон.
Максим провёл связанным в багажнике автомобиля не меньше десяти часов. Сейчас его рывком поставили на негнущиеся ноги и сняли повязку с глаз. Юноша увидел, что перед ним метрах в пятнадцати высится лес. Мощные стволы старых берёз белели в ярком свете прожектора, установленного где-то на возвышении за спиной Максима. В нос ударил запах свежескошенной травы и ночного леса. Юноша понял, что поляну, на которой он стоит, подстригали совсем недавно, готовя специально для… чего?
Появившаяся из-за спины рука вытащила изо рта Максима кляп, а хриплый мужской голос приказал: «Стоять!». С трудом удерживая равновесие на слабых ногах, юноша попытался обернуться, чтобы разглядеть человека за своей спиной, но тот вновь рявкнул: «Не оборачивайся! Смотри прямо перед собой! И не вздумай бежать, я вооружён».
Максим снова уставился на освещённые прожектором деревья. В его голове быстро промелькнули мысли: «Что это за место, какой-то лес… Зачем меня сюда привезли? Чтобы убить? Но это можно было сделать сразу же там, на улице, где оглушили. Ничего не понимаю».
От голода и жажды, от усталости юноша плохо соображал. Он бездумно стоял, растирая свои затёкшие от верёвки запястья и просто ждал, что будет дальше. Было очень тихо, только где-то высоко над головой шелестел ветер в кронах деревьев.