Широкая улыбка растянула губы Ласло.
– Что ж, похоже, сомнений больше не остаётся. Не знаю, где ты прячешься, дорогой мой Оливер, но ведь именно для такого рода случаев я и приготовил свой исключительный… Чрезвычайный Протокол!
Господин Интригио украдкой подошёл к средневековому доспеху в углу и открыл его. А затем надел – с той же непринуждённостью, с которой любой другой накинул бы халат. Он опустил на прищуренные глаза забрало шлема, включив тем самым спрятанные в нём противогазовые фильтры и прибор ночного видения. И наконец нежно повернул деревянную рукоятку вешалки у входа. Ещё один из множества секретов дома Интригио! В мгновение ока погасли все источники света в доме, включая светодиодные индикаторы бытовых приборов. Двери и окна наглухо запломбировали тяжёлые выдвижные металлические панели.
– Забраться-то ты забрался, дорогой мой ван Слай… а вот как ты теперь выбираться будешь?
Громыхая своими доспехами не без некоторого проворства, сжимая в одной руке Барышню, а в другой – рапиру графов Интригио, Ласло поднялся по лестнице.
В коридоре второго этажа ему показалось, что небольшой японский лакированный столик стоит не совсем на своём привычном месте: раньше он был прямо у двери в комнату тринадцати маятников – главное помещение в доме. То место, куда его враг, по расчётам Ласло, обязательно попытался бы пробраться. Он на мгновение остановился и с сомнением посмотрел вверх – над ним были спальни и мансарда Имоджен.
«Почему никто не вскочил с кровати, как только я запустил Чрезвычайный Протокол?» – задумался он.
Да потому что эта змея ван Слай усыпил всех снотворным – с имбирём, скорее всего, – ответил Ласло сам себе, состроив раздосадованную гримасу.
Он терпеть не мог имбирь, в последнее время ставший настоящей эмблемой самых халтурных фьюжн-ресторанов.
Но больше всего Ласло презирал Оливера ван Слая.
Так что он без малейших колебаний распахнул дверь в комнату тринадцати маятников, где хранились самые ценные Семейные реликвии.
– Ни с места, ван…!
ДУУУУУУУУУУУУУУУУ!!!
Фанатская дудка загудела в нескольких сантиметрах от его левого уха. Потом над Ласло прогремел взрыв, и его осыпало разноцветным серпантином. И наконец из-за стола выскочили четверо:
– С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!
Тибо держал в руках серебряный поднос, на котором красовался любимый коктейль именинника. На Вине было вечернее платье, а в руках она держала один из тех продолговатых и узких пакетов, внутри которых просто не может быть ничего, кроме шёлковых галстуков. Зельда щёлкала затвором фотоаппарата, желая задокументировать, как её отец ворвался в зал в средневековых доспехах. Маркус всё ещё сжимал в руке пистолет, стреляющий серпантином, а Имоджен…