Его голодный, взъерошенный, жуткий вид слишком явно говорил о его намереньях, и, сами понимаете, у меня не было ни одного шанса на спасение. Вывалив большой, красный язык, он что было сил нёсся вслед за мной, и его челюсти то и дело лязгали сзади с металлическим звоном.
Времени на раздумья у меня не было. Я шмыгнул на дно саней, нимало уже не задумываясь о судьбе несчастной кобылы, дни которой были сочтены. Как я и предполагал, разъярённый хищник не обратил никакого внимания на затаившегося внизу скрюченного и совершенно недвижного человека, и совершив дикий прыжок, в одно мгновение перелетел через меня и вцепился зубами в обширную заднюю часть лошади. Он был так голоден, что на ходу с чудовищным энтузиазмом пожирал мою несчастную кобылу.
Я мог только завидовать его аппетиту, и, стараясь, чтобы он меня не заметил, тихонько приподнял голову. Тут я увидел, что глотка волка целиком и полностью увязла в пышном крупе лошади. Решение явилось мне мгновенно. Я что было сил стал стегать застрявшего зверя по спине кнутом, и не ожидавший такого поворота событий десной прохвост, испытывая дикую боль сзади, волк, как уж у них водится, стал рваться изо всех сил вперёд. Труп лошади рухнул на землю, а волк намертво засел в упряжи и помчался от страха с такой энергией, какой и самой лошади была не под силу. У меня хватило фантазии хлестать волка, охаживая его со всех сторон, отчего тот, не понимая ничего и не имея времения, чтобы опомниться и придти в себя, так и домчал меня до Петербурга, вызывая немыслимое удивление наивных аборигенов холодной русской столицы.
Это было не последнее приключение в этой донельзя лесистой и болотистой стране, и на память мне приходит масса весьма примечательных случаев, которые молги бы быть очень поучительны для искушённого европейского путешественника. Эти воспоминнания не оставляют меня, и порой мне так хочется снова поучаствовать в чём-либо подобном. Помнится, как проснувшись рано утром, я выглянул в окно своей опочивальни и увидел, что расположенный напротив меня пруд под завязку забит дикими утками. Медлить было нельзя. Я схватил ружьё и огромными прыжками стал спускаться с лестницы, отчего так врезался в косяк двери, что искры снопом полетели из моих глаз, но и тут мной не было потеряно присутствие духа – неоспоримое достоинство опытного охотника и настоящего доблестного воина.