– А как ты в первый раз попала в Благой?
– О, это произошло в горах. Мы с отцом и братом забрались так высоко, что можно было ладошкой потрогать облако. Я запустила в него руку, а когда достала – увидела мелкую россыпь капелек воды. Это было настоящим чудом! Отец посмотрел на меня, взял за руку и мы оказались на побережье розово-золотистого моря. Это было всего лишь мгновение, спустя которое мы вернулись назад, на вершину горы. Ударила гроза и мы поспешили вниз.
– А брат что? Вы оставили его одного?
– Он мастерил рогатку, ему было не до нас. На самом деле, это произошло так быстро, что он не заметил.
Я сидела за столом, нервно дёргая ногой и думала о том, зачем всё это свалилось на мою голову? У меня вечно всё идёт наперекосяк: я вляпываюсь в разной степени неприятные истории. Одно радует, что мне есть что рассказать друзьям вечером у костра. Или в кафе, где нет вай-фая. В кафе, где нет вай-фая вообще ценятся люди, имеющие багаж историй.
Я невезучая. Хоть мама и старалась не родить меня в понедельник, но что-то пошло не так. Её привезли со схватками в понедельник вечером. Терпела до вторника. Когда я родилась, её первый вопрос был не о поле ребёнка, а «который час?». Когда ей сказали 2:00, она расслабилась. Вторник ведь, чего бы и не расслабиться.
– Рита, а это что? – мама вывернула мою кофту наизнанку и достала что-то из кармана. Я присмотрелась.
– Это лист… Оттуда.
Пару дней избегала встречи с дедушкой, под благовидным предлогом подготовки к сессии. Надеюсь, это достаточно красноречивый намёк, чтобы мой любимый дедушка перестал желать моего скорейшего прибытия в ад.
На самом деле, я давно не хочу учиться. Мне неинтересна журналистика и я не знаю, смогу ли я обеспечивать себя хотя бы едой с её помощью. Мне чуждо навязываться людям, чуждо искать свежие темы вокруг. Даже если бы рядом со мной проезжала английская королева и в этот момент с неба посыпались золотые монеты, я бы вряд ли быстро сообразила, как из этого на ходу смастерить сенсацию. Я несколько медленная и неповоротливая, мне не нравится хватать горячие события, обжигая пальцы. Я люблю сидеть и думать, а не бегать и думать.
Журналист неминуемо должен кого-то поймать, уличить, бесцеремонно ткнуть пальцем и крикнуть что-то вроде «А король-то голый!» А я так не хочу. Мне нет дела до чужого эксгибиционизма, даже если он королевский.