Впрочем, праздник удался на славу. Гости пили, ели, пьянели… В общем, часам к девяти вечера все они пребывали в наипрекраснейшем настроении, довольные и весёлые, как отметила Тара. Никто уже никого не искал и ни за кем не бегал, все друг друга признавали за своих уже без лишних церемоний и представлений. Даже серьёзный и важный лорд Туар, казалось, был в отличном расположении духа, шутил и любезничал с дамами.
Именно в этот момент было решено устроить танцы. Именно в этот момент Иден спокойно присел за стол. И именно в этот момент прекрасный вечер превратился для Тары в сущий ад.
– Моя милая Тара, как же вы сегодня прекрасны, – раздался у самого уха девушки приторно-сладкий голос лорда Мюрена. – Какое очаровательное платье. Позвольте-позвольте!
Мужчина без стеснения взял в руки край подола Тары и расправил юбку, любуясь шитьём. Девушка оттолкнула его ладонь и отступила. Лорд Мюрен приблизился, обдав её терпким запахом вина.
– Я пытался подступиться к тебе весь вечер, моя радость, – прошептал мужчина, взяв её за локоть. – Но ты бегаешь от меня, словно мышка от кошки. Или мне показалось?
Тара покачала головой и поискала глазами отца. Тот о чём-то оживлённо беседовал с лордом Туаром на другой стороне зала. В центре уже танцевали пары, присоединившись к молодожёнам. Играла музыка, шумели разговоры. Тара понимала, что здесь, в толпе приглашённых, Мюрен со своими навязчивыми ухаживаниями и непристойными любезностями ей не опасен. И всё же даже в полной комнате гостей почувствовала себя с ним наедине. Тот оглянулся, мило улыбнулся стоявшим рядом дамам, а затем вновь склонился к уху Тары в полушёпоте:
– Брось, лакомый кусочек, это просто глупо. Бегать от меня, прятаться, – горячее дыхание мужчины обожгло её щёку. – Я всегда получаю то, что хочу.
– Лорд Мюрен, вы пьяны? – Тара резко вырвалась из его хватки и, обернувшись к ненавистному мужчине, посмотрела на него с вызовом. – Другого объяснения вашему поведению я не нахожу.
Тот рассмеялся и хитро прищурился. Тара отметила, что взгляд у него и правда был немного мутный, словно стеклянный. Но при этом такой дерзкий и развратный, будто норовил забраться ей под платье, отчего девушке стало не по себе.
– А ты та ещё штучка, – протянул мужчина. – Для леди слишком уж груба и прямолинейна. Что за манеры, моя милая? Слышала бы вас сейчас ваша маменька.