— Без Осколка мы не сможем восстановить силы Отца. Необходимо заставить их вернуть его. В противном случае нечто другое мы должны назвать Эруадом.
– Не спеши, брат. Мы остановим их. Другие Эрве вернут Осколок.
– Если они доберутся до Чуда, то не будет больше других Осколков, и Эруад превратится в бесполезное сборище рас! За своеволие необходимо наказать по всей строгости!
– А ты подрастаешь! – прохрипел Джорджио, получив от брата неожиданный колющий удар деревянным мечом. Он присел на землю, ухватившись за пронзенное резкой болью плечо.
– Нужно всего лишь усердно работать! – гордо вскинув подбородок, почти нараспев произнес Флаури.
– Не зазнавайся, великий воин! Когда еще тебе посчастливится это сделать вновь! – последние слова Джорджио произнес с таким презрением, что Флаури аж весь побагровел от гнева. Хоть и злились они друг на друга не всерьез, но в бою ошибок не прощали.
Словно ловкий зверь, изящно вскочив на ноги, Джорджио принялся проучать брата…
С малолетства каждое утро и в дождь, и в снег, и в палящий летний зной, и в продирающий до костей зимний холод, незадолго до того, как над деревней Веорна прогорланят первые вестники рассвета, они вдвоем пробирались сквозь густой пролесок, что вплотную прилегал к деревне с севера, затем вброд или по булыжникам через бурлящие пенным вихрем воды Сиенны, которая местами более походила на широкий ручей, чем на реку, и останавливались у высокого холма. На вершине, которую можно было измерить пятью шагами вдоль и поперек, они фехтовали на деревянных палках, выточенных в виде одноручных клинков, что находились на вооружении королевской армии Алакорна.