Не оставляют напружиненные силы.
И все одно:
Болеет и радеет он за Бога и Россию,
И за простой народ,
За каждого, который святый,
Его он через душу, сердце пронесет,
И к Господу, снесет коль тот ни в чем ни виноватый.
А голод уж под ложечкой сосет,
И пару бутербродов быстро смяты.
И вновь он на коне,
При Солнце, при Луне,
И рвется он вперед,
Хоть в омут Выси, хоть в народ
А сзади, за спиной только Руси чумазые, испачканные хаты.
Нет, власть его от Истинного Бога,
Посаженного в Александровском саду,
И даже, если я один останусь от Народа,
Но видно, так начертано мне на роду.
Я поддержу его, за ради Бога,
И даже, если будет в мире горячо,
И если, Господи, войдет во скуку,
И отвернется, или что еще,
Я протяну и трепетную руку,
И твердое подставлю я плечо
Абхазия
Сергей Белима
И ценности забыты,
Или украдены,
Страна ворьем прошита,
Совсем уродина.
И люди обнищали,
Сильно биты,
В полиции всегда пищали
Наготове, только скрыты.
Стоишь страна Абхазия в хлеву,
Страна-Гортензия,
Принадлежишь ворью.
Прекрасная жемчужина Югов,
Плывешь бесхозная, без берегов.
И в криминале утопает,
И доли лучшей 30 лет уже не знает.
Разграблены, разрушены кварталы,
И не остановить бандитов жало.
И стонут русские в Раю,
И платятся за честь свою.
Оружие в стране гуляет,
И страху, смерти нагоняет.
И верх продажный,
Нижний-криминал,
Тот, кто отважный,
Тот не убежал,
Но вынужден в болоте и разрухе,
К клочку своей земли прикладывать нещадно руки,
Чтоб выжить, не пропасть,
Такая людям вот досталась жизни власть.
О, пышная Абхазская невеста,
Но русским не осталось больше места.
Купить, продать здесь что то невозможно,
Руины лишь домов глядят тревожно.
Так и стоишь бесхозный, Дивный край,
Лишь нервами людей шалишь, играй,
Кого захочешь, того и нагибай,
Заштопанный, заезженный сарай
Утро, Сочи
Сергей Белима
Июля утро, Сочи, семь утра.
Еще не высыпала детвора,
И тротуары, улицы пусты,
Не колыхаются деревья и кусты.
Купаюсь в теплом света молоке,
Парного воздуха тепле,
Предчувствую тиски златого дня,
Весь этот жар, увы, не для меня.
А сонная природа набирая шум и зной,
В души пространство
Селит беспокойство
Юности седой:
И скоро задымится тротуар,
И разольется жаркой суеты пожар,
Слепящий день, с утром так не схожий,
Надавит на постройки и прохожих,
И в мареве густом парного дня,
Не будет больше места для меня.
И разгорается июльский день, блестит,