Бы вечер, сумеречное время, смеющиеся Элементы танцевали почти под звездами. Между нами и небом, которое постепенно темнело и покрывалось звездами, был только купол.
Я стояла немного в стороне, наблюдая за всеми этими девушками и парнями, и думала, что теперь ничего не будет как прежде. Даже познав этот минимум, никто из них не пойдет на Операцию добровольно.
– Не танцуешь? – спросил Ману, подошедший сзади.
– Ты меня испугал, – вздрогнула я.
– Я не хотел.
Я смотрела на него, его волосы, темные глаза, слегка раздутые ноздри, все в ним было каким-то необузданным и диким. Из него получился бы отличный вождь племени, который поведет людей в бой.
– Что? – спросил он, – Ты так смотришь…
– Я думаю, что в древние времена, когда еще индейцы скакали на своих конях и стреляли из лука, ты бы смог стать отличным вожаком.
Он рассмеялся и ответил:
– Ну, в прошлом возможно, а в этом времени их вожак ты.
– Нет. Они просто хотят получить то, чего раньше не знали. Это свойственно человеку. Их ведет любопытство, адреналин и эмоции.
Мы замолчали. Я смотрела на толпу танцующих людей и спросила Ману:
– Ты помнишь остров?
– Да.
– Клубнику?
– Да.
Я повернулась к нему. Он знал, что я хочу спросить. Помнит ли он, как я коснулась там его губ.
– Помню, – тих ответил он, а потом добавил, – но ты тогда меня жутко раздражала…
Я рассмеялась.
– Правда?!
– Ну, не совсем, и привлекала, и вместе с тем раздражала.
– Знаешь, что, Ману Гарсиа, – сказала я пристально глядя на него.
Он вопросительно приподнял бровь.
– Если бы не Коцумо, я бы прямо здесь поцеловала тебя, и пусть бы это видели все Венаторы Дома знаний и сотрудники НОК, – я говорила это тихо, но мой голос слегка дрожал, может от волнения.
Ману судорожно вдохнул, закрыл глаза и отвернулся. Потом сказал не поднимая взгляда:
– Я думаю, что Коцумо для меня просто щит, я просто не хочу… дать волю тому что чувствую, желаниям, а потом это потерять, понимаешь? – он по-прежнему не понимал глаз.
– Ты боишься? – прошептала я.
– Да. Я не верю, что это хорошо закончится, – он посмотрел мне прямо в глаза, – нас либо убьют, либо прооперируют, либо еще что-то, ничего не выйдет. И я не хочу сейчас получить тебя, а потом лишиться. Лучше не знать, как это – быть с тобой.
Он повернулся и ушел.
Мне было плохо. После его слов. Казалось, что больше ничего не будет. Ничего не получалось. Мы не могли найти этого Ксу Лао, не могли перебраться через ограду, ничего не могли.