Жизнь протекала однообразно и привычно, – это было хорошо. Дни летели, и надежда, которая все еще тлела, постепенно разгоралась. Брайан был сдержан и старался быть вежливым со всеми, что не принято в таких местах. Во время прогулки он делал полный круг по дорожке, вымощенной камнями, намертво склеенными друг с другом, что по началу настораживало часовых, дежуривших на вышках. Вскоре это вошло в привычку и стало недостойным внимания. Это был загадочный человек: такого невинного я не наблюдал за этими стенами с тех пор, как переступил порог NSP. Теперь стало моей целью не дать его в обиду, ну, ты знаешь, я человек не тех нравов, но добро порой просыпалось в моей чёрной душе. Поэтому сегодня я решил завести разговор. Признаюсь, это было волнительно, как на первом свидании: не знаю, подходит ли это сравнение…
Он сидел на скамье, перебирая листы какой-то маленькой книжонки. Ветер колыхал их, поэтому чтение было неудобным. Этим я и воспользовался:
– Я смотрю, ты смирился с кончиной, – шутя, произнес я.
– Почему же?
– Библия, – указывая пальцем, съязвил я.
– Ты знаешь, она успокаивает, но судья сказал: «и сам Бог не поможет, если дело не пойдет в твою пользу», – весело вымолвил он, и мы посмеялись.
– Брайан.
– Мел Гибсон, но зови меня просто Мел.
Наш диалог был прерван, когда в воздухе раздался свист, означавший какую-либо команду: в основном, построение на приём пищи или на исправительные работы, но сейчас это означало «по камерам, жалкие отбросы». Мы ещё раз обменялись взглядами, и я исчез. «Неплохо для первого раза», – похвалил я себя.
Через три недели на очередной перекличке был озвучен список заключённых, которые поедут на кукурузные поля. Почему так просто? Америка – страна больших надежд, и с помощью тяжелого труда вбивали нам в голову, что пора бы исправиться и начать жизнь с чистого листа. А ещё, это отвлекало от решёток и наручников… Как это ни странно, в списке оказалась и моя фамилия, а следом – Брайан. «Кто-то наблюдает за нами», – подумал я. Но кому какое дело до того, с кем водят дружбу заключённые? Да и на самом деле, это было не столь важно, однако ж я был рад, что смогу ближе узнать всё ещё довольно подозрительного человека с Библией подмышкой.
Сегодня был особенно жаркий день, но под вечер подул лёгкий ветерок, колыхая кукурузные плоды, шурша пожелтевшей ботвой. Почему я вспомнил этот день? В этот день Энтони Браун стал моим лучшим другом. Ну да хватит прелюдий. Слушай…