Через два месяца он окончательно выжил из ума, и, выгнав сержанта вон с дежурства, закинул ноги на стол, а когда все крепко спали, стал стучать по решёткам каждой камеры. Этот мерзкий лязг звоном отдавался в ушных перепонках. Тогда один из заключённых, громила Хелл, купил билет в один конец. Да, я имею ввиду электрический стул, размозжив его наглую ухмылку об прутья решетки. М-р Девис был возмущен, когда Хелл назвал его выродком, и подошёл так близко к решётке, что попал в западню, как птичка в силки. Мощные руки мертвой хваткой сжали его уши, и в тот миг мерзкую ухмылку Хелл превратил в окровавленную отбивную со словами «умри, выродок»! Он колотил его об решетку с такой яростью, что лобовая часть черепа провалилась внутрь, а правый глаз мерзкой жидкостью вытек на окровавленный пол. М-р Девис лежал лицом, точнее месивом, напоминающим лицо, в пол, а левое ухо, сжатое в ладони, осталось у мстителя. Но в тот миг никто не радовался. Я вспомнил слова Брайана, но всё же пронеслась мысль: «диавол забрал своего чертёнка!». Стояла гробовая тишина, а в ней послышалась молитва: «упокой, Господь, его душу». Через минуту вся тюрьма, как заведённая, окрасилась в красный свет сигнальных ламп.
Следующий начальник, м-р Гарсиа, жестокостью не отличался, хотя роста и крепкого телосложения лишён не был. Где-то вычитал, что это имя переводится буквально как «медведь». «Да, он точно медведь», – подумал я. Он был помешан на чистоте, а ещё у него была привычка тушить окурки о холодец, который варила его жена. Бывало, когда ему взбредёт в голову, вместо прогулки мы драили камеры и этажи. В один из таких дней у Брайана выпала Библия: он всегда носил её с собой. Как-то он мне рассказывал, что прятал её то в рукава, а порой и в носок. «Сегодня ему не везёт» – пробормотал, я потирая кофейное пятно возле стола. Книжонка угодила прямо в ведро с уже почерневшей водой. Брайан, как ошарашенный, бросился вытаскивать её, но Гарсиа поймал его руку и сверлящим взглядом, посматривая на него, крикнул: «Энтони Браун! За мной!». Я вздрогнул, и хоть был ярым реалистом, в мыслях молил Бога о том, чтобы с ним всё было хорошо. Их фигуры уплыли дальше по коридору, а затем и вовсе скрылись за дверями. С нами остался сержант Вилли. Алый закат потухал и на небосводе стали сиять одна за одной звёзды, но их всё не было. Тогда я погрузился в чтение романа Мэри Шелли, он назывался «Франкенштейн», и через четверть часа уже посвистывал храп. Послышался звон ключей, и открыв глаза, я застал Брайана уже поправляющим подушку. На следующий день, в столовой, я поинтересовался что произошло вчера, и к нашему столу подтянулись по одному четыре парня с тем же вопросом. Я знал их, как и мне, он помог им. Как-то Брайан рассказывал мне, что Иисус сидел на возвышенности прежде, чем произнес известную нагорную проповедь. Так вот, сейчас было один в один. Помню, как сейчас, он сказал: «м-р Гарсиа подарил мне новую Библию вместо старой, и сказал, что я получил повышение: теперь я буду замещать старого библиотекаря».