Парень подхватил брошенный предмет
– Покажешь стражнику, скажешь, что ко мне, – пояснил Лесли. – Тебя пропустят.
Роб забрал у сына треугольный лоскут ткани. Повертел в руках, рассматривая нашитый на нём знак. Усмехнулся.
– Белая роза Йорка?
– Белая роза символ Богородицы, – поправил Арчибальд.
– Говорят, Йорк теперь против короля, – нахмурился Роб.
– Йорк за Англию, – ответил Лесли. – А мой лорд за Йорка.
– Бог с вами, – Роб вернул лоскут сыну. – Лишь бы нас это не коснулось.
– Чего тебе бояться? – Арчибальд кивнул в сторону замка. – Не веришь, что твой лорд защитит тебя?
– Кто знает, – пожал плечами Роб. – Кто знает.
– Ну прощай, – махнул рукой шотландец. – С арбалетом не тяни. Буду ждать.
Как только капитан арбалетчиков скрылся в облаке пыли, Роб повернулся к сыну.
– Джонни, – сказал он, – возьми-ка осла и телегу. Поезжай сейчас же на мельницу да забери нашу муку. Только сразу свези её в погреб, который в лесу. Кто знает, чего ждать от этих благородных господ.
2.
Во тьме ночной они как воры
Ведут свои переговоры
А. С. Пушкин
Пока Джон закидывал мешки на телегу, Томас сын мельника, розовощёкий, крепкий детина, всё время крутился рядом.
«Мог бы и помочь, – подумал Джон. – Вон какой здоровяк. Такой по мешку на плечо закинет и не согнётся».
Но помогать Томас не собирался. Дождался, пока Джон закончит. Подошёл поближе, огляделся по сторонам.
– Слушай, – заговорил он громким шёпотом, – все наши собираются сегодня здесь, на мельнице…
– Наши это кто? – Отвязывая осла, спросил Джон.
– Все, кому можно доверять, – Томас опять опасливо огляделся.
– Угу, – на всякий случай кивнул Джон.
– Ты тоже приходи.
– Куда?
– Да сюда, на мельницу! – раздражённо прошипел Томас. – Как только сядет солнце, сразу приходи.
– Ну ладно, – пожал плечами Джон. – Приду.
– Ворота будут открыты. Постучишь в дверь два раза.
– Два раза. Хорошо.
– Эй! – Томас схватил Джона за руку. – Только никому… Понял?
– Угу, – снова кивнул тот, забираясь в телегу.
Он чуть было не забыл об этом разговоре. Но потом отец послал его в пивную за элем. Здесь было тихо и пусто. Старый Мэтью, как обычно, сидел на своём бревне у входа. Кто-то уже осчастливил его кружкой эля и куском ячменной лепёшки. Говорят, Мэтью когда-то был прославленный боец. Он сражался с французами при Азенкуре, а после участвовал в осаде Орлеана. В битве при Пате был тяжело ранен и попал в плен. Домой вернулся только через пятнадцать лет и теперь перебивался подаянием. А жил в амбаре у косоглазого Питера. Выглядел он неважно: заросший редкой седой щетиной, полусонный, полупьяный. Целый день сидел, чертил что-то палкой на земле и бормотал старинные песни, отхлёбывая время от времени из глиняной кружки, которую исправно наполняли завсегдатаи пивной.