Гуляя среди водопадов и озер, необычайно красивых и ужасающих цветов, длинных дорожек, окруженных непривычными для глаза растениями, Эд подолгу молчал, даже не напевал знакомую песенку из рекламы «Бингл Бойнз», так надоевшую ему в палате госпиталя – ее крутили по радио каждые 2-3 минуты. Он уходил в себя, погрязал в глубинах своей души, пытаясь разгадать наисложнейшую загадку в своей жизни: вспомнить себя. Это был разбросанный пазл, куски которого не складывались и не подходили. Это была викторина, где не было правильных ответов и все шло «наперекосяк». Слова не собирались в предложения, буквы терялись, выпадали, улетали в далекий космос. Но что это? «Да, я это вижу!», – закричал Эд. «Не может быть! Это что, мой дом? Но где это? Почему все вокруг бегут, как волны откатываются в глубины океана перед цунами? Что происходит?!…». Проходит минута. Лицо Эдварда меняется до неузнаваемости. От счастливого удивления и замешательства оно искажается в гримасу ужаса и страха, вены на лбу его взбухают, глаза становятся красными. Он слышит этот голос. Ее голос. «Эдва-ард….», – вся удаляясь, погибая в отдаленной темноте звучит этот голос, беспомощно зовя его. И ничего он не может сделать: не может подать руки, не способен он подбежать и схватить ее, обнять и больше никогда не отпускать…он лишь улетает в противоположную сторону. Вихрь закрутил их сплетенные невидимыми нитями сердца и безжалостно разорвал, раскинув по разным частям света, заставив забыть его все, потерять ту, о ком он так хотел заботиться ежедневно и еженощно.
Сгорбившись, упав на одно колено и зажав голову своими мощными руками, он очутился на камне у маленького прудика с золотыми рыбками. Так мирно они плывут. Ничего себе не думают, ни о чем не тревожатся. Слезы покатились по щекам его, заскрипели зубы, кулаки разрывали ногтями ладони – так сильно он сжал их. Дыхание то замирало, то, будто самый быстрый метроном, стучало, разрывая грудную клетку. Это была паника. Она накатывала постепенно, но с каждой минутой ударяла его все сильнее. Эдвард уже не чувствовал своих ног, он не ощущал своего местонахождения в пространстве. Ему больше не было ни жарко, ни холодно. Даже палящее солнце не слепило его. Будто маленький ежик, он скрутился, сжался и пугающе дышал. Он вспомнил тот вечер. Он вспомнил Нэнси. Он вспомнил, как ужасно несправедливо, по воле злой шутницы судьбы потерял ее. И Эд снова потерял сознание.