В этой комнате „куёшевцы“ праздновали свои любимые праздники, готовили любымые угощения, пели песни, слушали музыку. Раз в году делали большие ярмарки своих работ – и чего там только не было! Шелковая вышивка, искусная керамика, самодельные куклы – я каждый раз ходила на эти праздники формы и цвета, чтобы полюбоваться на яркие, сочные, южные краски и поддержать соотечественников (ведь все мы по большому счету советские люди, чего уж там). Часть вырученных денег всегда посылалась на Родину, на благотворительные цели. В отличие от многих эмигрантов, тетя Шура и ее подружки не хотели рвать связи с прошлым и помогали тем, кто там остался. И между собой они, как ни
странно, много лет уже жили дружно и не разделялись на группы и подгруппы. Время от времени мне хотелось погреться у их теплого костерка, но приходя на их посиделки, я чувствовала себя чужаком; меня преследовало ощущение, что мое присуствие их как-то смущает, и я быстренько сматывала удочки.
Тетя Шура посмотрела на меня поверх очков:
– То есть ты собираешься написать пьесу-детектив?
– Да.
– И там будет следователь Светлана?
– Да.
– И ты хочешь показать ее прошлое, сделать как бы обобщающий рассказ про наших детей, приехавших в 90-е годы из Союза?
– Да… – я отвечала все более упавшим голосом, потому что понимала, что пришла к тете Шуре с совершенно непродуманным проектом и следущей ее фразой будет „не морочь мне голову“.
– Так сделай флэшбэки, – сказала тетя Шура. – Меня Дора водила на фильм, там были флэшбэки… – (мне показалось, что тетя Шура передает Дорину интонацию, как будто Дора сейчас научает нас, глупых, как надо делать сценарий) – и все было понятно: что за герой, какое у него было детство.
Дора была из той дальней ленинградской родни, что помогла Шуре переехать в Ленинград и потом перебраться сюда. Язык не поворачивался назвать ее иначе, чем „дама петербургской закалки“ – да и вообще не поворачивался особо разговаривать в ее присутствии, потому что Дора была строгой поборницей правильного произношения, не терпела суржика и за неправильное ударение могла посмотреть как рэпер Оксимирон на рэпера Гнойного во время рэп-баттла. Обычно я Дору сторонилась, но сейчас была готова прибежать к ней и крепко обнять: идея с флэшбэками оказалась просто потрясающей. Не закрывая глаз, я отчетливо увидела, как это будет: полутемная сцена… почти совсем пустая, только в центре стоит стол с компьютером… Светлана сидит, сгорбившись, уставившись в экран… время от времени что-то печатает… а на заднем плане – нет, не на заднем плане, а где-то наверху, на подвешенном экране – воспоминания из ее детства. Вот она идет по заснеженной дороге, расчищена только узкая тропинка посередине. И в этой середине – серое месиво из снега, песка и соли. Светланка медленно идет от метро к остановке – по обе стороны дорожки стоят киоски, светятся сказочным светом и таят в себе сказочные богатства: сникерсы-марсы-баунти, пепси-кола, жевательные резинки, заколки для волос, пластмассовые динозавры и монстры… Она смотрит снизу вверх и мечтает накопить денег и купить фломастеры. Или шипучку „Юпи“. Света идет вдоль линии ларьков, как будто гуляет по пещере Али-Бабы, полной сокровищ – денег у нее нет и не предвидится, но главное удовольствие – это просто смотреть и мечтать.