Она прислушалась. Снаружи шумел дождь. Вскоре глаза привыкли к темноте. Видимо, это было подвальное помещение – вдоль стен тянулись трубы. Но почему та маленькая дверь оказалась приоткрыта? Она заглянула в щель, но двор опустел. Анели задрожала от холода, страха и мысли о том, что натворила.
В жёлтых сандаликах хлюпала вода, платье было мокрым, хоть выжимай. Скоро бабушка позовёт на ужин, будет искать и очень сильно расстроится, если Анели не придёт вовремя. А музей откроется только завтра.
Девочка с ужасом подумала, что ей, возможно, предстоит провести всю ночь здесь, и она с новой силой навалилась на злополучную дверь. Изо всех сил нажимала, стучала, пыталась что-то кричать в дождь, но тщетно. Ливень был настолько сильным, что проглатывал все звуки, словно зыбучие пески добычу. Вскоре Анели выбилась из сил, и начали болеть ладони. Она откинулась на дверь спиной и упёрлась руками в колени, тихо всхлипывая. Со светлого локона соскользнула капля и полетела вниз.
Девочке в голову пришла мысль, что в доме есть ещё выходы, нужно только поискать. Она утёрла нос рукой, выпрямилась и, посмотрев вперёд, разглядела коридор. Тот заканчивался небольшой лестницей, ведущей наверх. Анели пошла вперёд, двигаясь осторожно, чтобы ни на что не наступить.
За спиной, на стене напротив маленькой двери тонкая полоска света стала медленно сужаться, пока помещение полностью не погрузилось во тьму.
Анели поднялась по лесенке и поняла, что оказалась в другом коридоре, ещё длиннее и шире, который вел в большой зал. Потолки усадьбы были невероятно высокими, будто в ней когда-то жили великаны. На стенах висели картины с изображением господ в старинных одеждах, групп людей на охоте, двух собак, у лап которых лежали мёртвые утки. Над камином располагалось два портрета: мужчины и женщины в старых нарядных одеждах. В самом камине было пусто и чисто.
Слабый свет от высоких окон оставлял в полутьме очертания старинной мебели: канделябров, бюро, пузатых комодов, резных стульев. У двери находились верёвочное ограждение и стойка с программками. В них рассказывалась история усадьбы, ценность каждого предмета мебели и живописи, приукрашенная старыми датами.
Анели прислушалась. Похоже, что в усадьбе не было ни души. Хотя она вспомнила, как бабушка рассказывала, что иногда по воскресеньям в одном и том же окошке горел тусклый жёлтый свет. «Должно быть, это смотритель или охранник», – добавляла она. «Ах, бабуля! – с тоской подумала Анели, – если бы ты знала, что я натворила!» К горлу снова подступили слёзы.