Я удивленно разглядывала кипящее нечто. Выглядело оно совершенно несъедобным.
– Фасолевый суп с грудинкой, – чуть не плача, ответила Мэри, и шмыгнула носом.
Суп. С грудинкой. Ну что тут скажешь?
Я только вздохнула. Сама виновата, надо было брать Дору, та хотя бы готовить умела.
– Простите, госпожа Эйден, я не нарочно, – жалобно пискнула Мэри, и я махнула рукой.
Какой смысл ее отчитывать? Это было мое решение, взять с собой новенькую, почти необученную служанку. Значит, мне и ответственность за него нести.
– Аставито! – тихо произнесла заклинание, и дым, наполняющий кухню, мгновенно исчез, а поверхность плиты избавилась от копоти.
– Как вы это сделали, госпожа? – удивленно спросила служанка. – Вы владеете магией?
– Немного. Только об этом тоже не стоит говорить посторонним.
Я вывалила содержимое чугунка в старое ведро, а потом наполнила водой чайник, поставила его на плиту и достала из пакета кексы.
– Придется нам сегодня обойтись тем, что есть. А завтра, надеюсь, у нас уже будет нормальная кухарка.
Мэри снова виновато шмыгнула носом и покосилась на плиту.
– Достань чашки. И заварку, она вон в том пакете. Чай сможешь заварить?
Служанка поспешно кивнула и кинулась к неразобранным покупкам, а я села за круглый стол, обвела кухню взглядом и подумала о том, что тут нужна основательная уборка. И на одну Мэри надеяться не стоит – ей придется долго отмывать закопченные стены и грязную плитку вокруг печки. А вот если воспользоваться магией, то дело пойдет быстрее. Главное, чтобы об этом не узнали.
В отличие от столицы, где магия прочно вошла в обиход горожан, в провинции предпочитали жить по старинке, и магов недолюбливали. Или, скорее, побаивались, как и всего неизвестного и непредсказуемого. А я не собиралась давать суеверным жителям Кранчестера повод меня сторониться. Нет, я намеревалась влиться в их скромные ряды и зажить совершенно обычной жизнью.
– Мэри, чай, – напомнила служанке, и та торопливо сняла с плиты плюющийся паром чайник.
А потом мы долго сидели за столом, ели кексы, запивали их горячим, отдающим терпкой горчинкой, чаем, и наблюдали за тем, как тают в окне краски заката, и как на Кранчестер медленно опускается ночь.