– Я тоже, – ответила она, ловя его руки на своих волосах. – Я тоже тебя люблю.
Дитр проснулся в соответствии со своими внутренними часами. Он не знал, мозг ли у него такой или же это некая его всемирная особенность, но Дитр Парцес всегда вставал без будильника. Он крепко поцеловал Виаллу, отчего проснулась и она. Она была хороша собой даже спросонья – с темно-русыми волосами, ореховыми глазами и тонкими черными бровями. Дитр приподнялся на локте и вместо того, чтобы пожелать ей доброго утра, брякнул:
– Ты можешь сегодня остаться в казармах, я думаю, ты не выспалась. Я дам тебе отпускной день.
Виалла нахмурила одну бровь и посмотрела на него так, будто впервые видела.
– Парцес, я знаю, что ты хочешь сказать. Если ты еще раз что-нибудь подобное отмочишь, этот раз будет последним, когда ты видел меня голой, – с этими словами она встала с кровати и направилась в ванную. Дитру стало стыдно.
Все встали вовремя, никого не пришлось расталкивать, даже Ралда, который, похоже, вообще не спал этой ночью, но и он не выглядел сонным, хоть у него и дергалась одна ноздря.
– Полицейское отделение всемирно защищено от огня, – сообщил Дитр, шагая во главе компании по коридору казармы, – а в дополнение оснащено пожаротушительной техникой, и на каждом этаже дежурит по специалисту. Так что он нас не подожжет.
– Он очень изобретателен по части убийств, и огонь – это далеко не самый его любимый способ прикончить – как это он говорит? – телесную тварь, – возразил Локдор, поравнявшись с ним, чтобы Дитр его услышал.
– Верно, он очень любит подчинять себе чужую волю, – кивнул Парцес, отворяя дверь. – Разум жертвы оставляет свободным, чтобы обреченный знал и чувствовал, что делает. Берегите свою волю.
В отделение они явились за пятнадцать минут до начала планерки. Шеф-следователя с Керлой, старшим глашатаем, еще не было. Эстра принялась варить горький отвар, а Коггел вдруг бросился строчить письмо.
– Кенеа, дай хорька, – нервно попросил он связистку.
– Он не для личных посланий, – отказала она. – В обеденный перерыв сходи в отделение связи и возьми себе почтовую тварь.
– Это важно, – умолял Коггел, – я написал родителям, что я их люблю, о нежности своей написал, чтобы они знали, когда им пришлют мой череп…
– Сентиментальная ты гралейская рожа, – сплюнул Ралд, – все в порядке будет с твоим черепом.