Глава третья. Сын Посейдона
В Трезене тем временем происходило следующее. Слуга Питфея, приставленный им к Эфре, явился к царю с тревожной вестью об исчезновении зятя. Питфей был немало раздосадован, но старался не подавать вида и, слушая донесение, раздумывал, как ему теперь поступить, чтобы как-то сгладить ситуацию. Рассказывая обо всём произошедшем, вестник не жалел нелестных эпитетов в адрес Эгея и призывал на его голову всяческие проклятья. Старый царь, однако, осадил его:
– Попридержи-ка свой нечестивый язык, любезный. Не то навлечёшь на себя беду. Не годится тебе столь вольно рассуждать о делах бессмертных богов.
– Государь, я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
– Скажи, а не приходило тебе в голову, что это не человек, а бог был мужем моей дочери? – промолвил Питфей, прищурившись.
– О, Зевс, великий и всемогущий! Ты прав, царь! Прав, как всегда! Клянусь, и я не раз думал об этом! – вытаращив глаза, воскликнул слуга в восторге от того, что он стал очевидцем таких великих событий. – О, Питфей, открой, кто из бессмертных посетил твой дом!
Царь долго молчал, пребывая в задумчивости, и, наконец, веско произнёс:
– Ответь, кто владычествует над морскими просторами? Кто повелевает бурями и штормами? Кто указывает путь кораблям?
– Посейдон! – оглушительно завопил слуга и, размахивая руками, кинулся прочь из дворца.
Эфра не обманулась в своих ожиданиях, и у неё действительно родился мальчик. Назвали его Тесей. Трезенцы были в восторге от того, что их цари теперь породнились с самим богом морей. Для прибрежного города это была невероятная удача, о которой можно было только мечтать. Отныне Трезену и его обитателям обеспечены могущество, богатство и слава. В этом не могло быть никаких сомнений.
Осса, богиня сплетен, слухов и всякой болтовни, встрепенулась на своём троне, когда её ушей достигли восторги трезенцев в связи с рождением Тесея.
– Вот это новость! – воскликнула Осса. – У Посейдона родился сын от дочки трезенского царя! Об этом надо срочно рассказать на Олимпе.
Богиня спрыгнула с трона и побежала к выходу из своего дворца, в который со всего света стекались звуки, разговоры и сплетни. Ни одно сказанное на земле слово, даже если оно было произнесено шёпотом, не могло укрыться от тонкого слуха Оссы. Весь её дворец представлял собой как бы внутренности огромного музыкального инструмента, где беспрерывно звучали и повторялись эхом звуки и голоса со всех уголков мира.