– Прям военная разведка? – профессор не верил тому, что услышал. Он слышал, что Гостя порубил на много частей некто. Кто именно? Эта тайна покрыта беспросветной тьмой.
– Частная военная разведка, естественно. Вы должны знать. Ибо от этой информации может зависеть ваша жизнь.
– Про какую ошибку шла речь? – Белов не мог сложить все детали картины. Было много недостающих.
– Был уговор со Стэном: смерть Клейна на заключение до конца жизни его. Стэн выполнил свою часть сделки. Его действительно посадили в неприступную тюрьму. Оттуда выбраться очень сложно. Да и прорваться туда можно только с боем. Много очень автоматизированной защиты. Вот только кому-то пришла гениальная мысль перевезти заключённого на другой объект. Его сопровождали мои друзья. Я не знаю, что там произошло, но итог очевиден, – Владимир смотрел теперь уже на деревья. Они умеют успокаивать.
– Ты убил Клейна? – профессор боялся ответа, но любопытство рулило. Теперь дальнейшая его жизнь сильно зависела от этого самого ответа.
– Да, – не стал скрывать Невский.
– Погорячился ты, – профессор тяжело вздохнул. – Я могу тебя понять. Хоть ты, Владимир, и дальновидный, но не настолько. Да, Клейн хотел тебя распотрошить. Неудивительно, что ты не заметил подвоха сделки. Да к тому же, откуда тебе было тогда знать про распределение силы между участниками одной ментальной сети. Никак.
– Если вас убить, то Стэн и Гость станут сильнее? – Невский посмотрел на старика презрительно.
– Отчасти ты прав. Действительно, они получат силы, но не такие большие. Можно сказать, сосем незначительные – я самый слабый среди былой четвёрки.
– Хоть что-то радует. Расскажите про Стэна. Вы же его хорошо знаете?
Тяжёлые тучи вот-вот обрушат дождь на столицу. Оставалось только ждать.
– Что именно? – профессор многое знал про бывшего студента.
– Что у него за странная цель?
– Расскажу лучше тебе один момент из жизни.
***
Полная аудитория студентов внимательно следила и читала записи на доске, которую так старательно исписывал профессор Белов. Никто не пытался нарушать тишину. В этом университете законы были очень жёсткими, и не каждый хотел их нарушать. Наконец Николай Аркадьевич дописал длинную химическую формулу по расщеплению большого белка. Он уставился на студентов и ждал, когда все допишут. Машинально посмотрел на наручные часы. Громко цокнул. Одна минута до звонка на большую перемену. Профессор знал, что законы данного университета действуют как на студентов, так и на преподавателей. Нарушать их он не хотел.