Человек на балконе нагнулся, поднял на вытянутых руках широкий металлический диск от штанги, так что огонь оказался у него над головой, и эффектно стряхнул тлеющее месиво вниз – на залитый лужами асфальт.
– От звонари! – разочаровались внизу, поняв, что трупов в огне не дождаться. – Пошли отсюда.
Но Иван, не давая разойтись, выбросил вверх раскрытую ладонь.
– Дорогие товарищи, – зычным, подрагивающим голосом выкрикнул он. – Сейчас, в позднюю распутицу, миллионы советских граждан, прервав ударный труд на стройках пятилетки, разъехались на заслуженный отдых по бескрайним просторам нашей Родины. Кто в Ялту, кто в Сочи. Вам выпала удача отдыхать здесь.
В толпе обреченно вздохнули.
– Но я вас спрашиваю: можем ли мы, счастливые советские люди, равнодушно смотреть, как на Западе грубо попираются права человека? Или, потушив маленький пожарчик, – он ткнул в дотлевающие ошметки, – будем считать, что погасили бушующее пламя, разжигаемое империалистическими агрессорами?
Вадим, приподнявшись на носки, увидел в глубине мансарды, за спиной Листопада, глумливые лица членов бюро райкома. Он принялся опасливо оглядывать толпу.
– Доживают в индейских резервациях последние из могикан, гибнут преследуемые куклуксклановцами негры! – гремел меж тем воодушевившийся вития. – Пентагон плотоядно поигрывает волосатыми лапами по ядерным клавишам! В застенках США томится Анджела Дэвис, женщина черной кожи, поднявшая свой голос против расизма. И что, мы останемся в стороне?
Иван сделал паузу. Внизу озадаченно молчали.
– Нет, не останемся! – разрешил все сомнения Листопад. – Закордонные голоса уверяют, что у них, мол, лучше жизнь. Зато у нас лучше строй! – он победно припечатал перила. – Империализм не пройдет, товарищи! Свободу Анджеле Дэвис! Свободу калифорнийской патриотке! Сво-бо-ду! Сво-бо!.. Ну, товарищи, или – вы не советские люди? Вместе! Сво-бо-ду! Сво!.. – он энергично задирижировал руками.
Собравшиеся были советскими людьми и потому сначала робко, по одному, озираясь неуверенно друг на друга, а потом и дружнее, принялись выкрикивать вслед за оратором: «Сво-бо-ду!».
Непомнящий меж тем разглядел среди собравшихся, чуть в сторонке, двух человек, при виде которых ему сделалось дурно.
– Попрут. Непременно попрут. И – папаша не выручит, – пробормотал он.