Алина жила в квартире в старом двухэтажном доме с высокими потолками. Жила вместе с бабой Дашей, которая, по её собственным словам, была ведьмой. К ней приходили люди в надежде вылечиться от недугов. И исцелялись. Немолодая женщина шептала что-то над больным, махала руками, щипала, гладила, дула. Даже внезапно страшно кричала. Процент выздоровевших был высокий. Деньги не просила, но и не отказывалась. Как правило, давали все.
– Алиночка, дочка, – как говорила она часто внучке, – всяко лечу, но рученьки тебе отрастить не могу.
– Баб Даш, хватит об этом, – отвечала ей Алина.
– Вот людям помогаю, а у самой жизнь несчастная, – сетовала иногда баба Даша. – И ты вот такая, и дочь не уберегла. Всю войну прошла санитаркой. Смертей насмотрелась, боли и горя человеческого. Скольких бойцов спасла на поле боя, сколько ныне помогаю страждущим. А счастья не видела. За что мне такое. Мать твою родила невесть от кого. Непутёвая оказалась она, сгинула, не знаю где. И ты вот… Замуж тебя никто не возьмёт такую.
После этих слов женщины плакали.
Алина из-за своих физических недостатков – родилась с неполноценными маленькими ручками без нескольких пальцев – всё детство и юность просидела дома и много читала. И книжки старые, дореволюционные, которые были в семье. Ей нравилась история и религия. Девушка полюбила православие, прониклась им. Всех больше на её полке было духовной, святоотеческой литературы. Библия всегда лежала на столике рядом с кроватью. Как в шутку говорила ей баба Даша, заткнёшь ты, внучка, за пояс любого теолога.
Алина с детства научилась владеть своими неестественными руками. Приспособилась и ухаживать за собой. Она могла, например, держать ложку, карандаш, звонить по телефону, перелистывать страницы книг. Отпирать дверь. В квартире всё было приспособлено для неё. Иногда, особенно при письме, девушка заменяла руки ногами. Но, как созналась она как-то бабе Даше, жалеет, что не может осенить себя крестным знамением. Без нужных пальцев. Не ногами же. Только мысленно…
Раньше, когда Алина была маленькой, баба Даша напивалась до беспамятства. С войны это пристрастие у неё осталось. Баба Даша рассказывала, что без спирта на фронте не выдержала бы. Война не для чуткого девичьего сердца.
Дочь, видя загулы матери, тоже пристрастилась к алкоголю. Так и сгинула, оставив маленькую Алину.