Алина вернулась. Села.
– Баб Даш, – замялась.
– Ну что? – улыбнулась женщина.
– Вот скажи… В общем… Меня можно такую полюбить?
– Девочка моя! – покачала головой баба Даша. – Конечно, можно. Почему такие вопросы? А?
Алина вздохнула.
– Ну вот такая. Как бы нецелый человек.
– Целый! Целый ты, любимый, хороший человечек!
– Ну хороший.
– Главное, в человеке не руки-ноги. А сердце. Серд-це! А у тебя оно – золотое, – сказала баба Даша.
– Да ладно.
– Не ладно. Я знаю.
Алина замялась:
– Баб Даш, я в парке встретила… В общем, парня одного. На аллее.
– И?
– И он мне понравился. Даже больше как-то. Из головы не выходит, – сказала Алина.
– Ну и хорошо.
– И больше его не видела. Но… Вот я и спрашиваю. Есть ли у меня какой-то шанс?
– Всегда есть шанс! – отрезала баба Даша. – Если Богу будет угодно, всё сладится.
Алина улыбнулась.
– Я пойду чуть позже с народом девочку искать. Зарину. Пропала.
Баба Даша кивнула.
– Сходи, конечно.
Девушка пошла в свою небольшую комнату. Книжный шкаф, столик, кровать. Ковёр над ним с оленями. На полу такой же. На нём тетрадь и много шариковых ручек и карандашей.
Девушка села. В окно посмотрела. Лёгкий дождик начал стучать по карнизу. Алина подумала о встречах в парке. Она ощутила в душе спокойствие, лёгкость, тишину. Улыбнулась. Пальцами ног стянула носки. Между большим и вторым пальцем втиснула карандаш, левой ногой раскрыла тетрадь и записала:
Это день неожиданной радости
не продашь, не сменяешь на золото.
Эйфории, катарсисы, сладости
к нему радугой пёстрой приколоты…
Алина положила на пол карандаш. Закрыла тетрадь. И легла, закрыла глаза. Под шум дождя начала засыпать. И где-то между явью и сном ей привиделось, будто стоит она в пустом Исаакиевском соборе в Санкт-Петербурге.
Тишина. Медленно открылись Царские врата. Из алтаря на амвон вышел бородатый человек в рясе, похожий на Достоевского. Он поднял руки и возгласил:
– Красота спасёт мир!
– Красота, – повторила Алина, рассматривая внутреннее убранство храма.
Вдруг краска с икон, со стен и потолков начала стекать на пол. Дошла до ног Алины, и девушка быстро пошагала из храма и вышла в полутьму, в хмурь. Вот площадь вокруг собора. По её периметру дома современные высотные. А на них огромная, закрывающая небо железобетонная плита с египетскими орнаментами.
За Алиной шёл и человек с лицом Достоевского, нахмурился и спросил: