Наоми неловко заерзала, опустила глаза.
– М-м, ну, мы болтали, выпивали, играли на Xbox. Ничего особенного.
– И фотографировались. У тебя на страничке в Фейсбуке несколько снимков с того вечера.
– Ну да. Фоткались. Так… дурачились просто, – отмахнулась Наоми.
– Сэла на снимках нет.
– Ну, наверно, он ушел до того, как мы начали фоткаться.
– А Сэл себя не вел как-то странно перед уходом? – спросила Пиппа.
– М-м, я… нет, не думаю.
– Он вообще говорил об Энди?
– Я, э-э… да, может, вскользь упомянул. – Наоми заерзала в кресле. Кожаное сиденье громко заскрипело, когда она стала отлеплять от него ноги. Братишку Пиппы это бы здорово рассмешило. Да и сама она позабавилась бы при других обстоятельствах.
– А что он говорил? – спросила Пиппа.
– М-м… – Наоми задумалась и принялась теребить заусенец на большом пальце. – Он… э-э, у них, по-моему, какая-то размолвка вышла. Сэл сказал, отойдет ненадолго – с ней поговорить.
– По какому поводу?
– Точно не помню. Энди вообще была… несдержанная. Из-за малейшего пустяка с ним ругалась. Он никогда не шел на поводу. Предпочитал молча дать ей время остыть.
– Из-за чего у них возникали ссоры?
– Из-за полнейшей ерунды. Например, потому, что он ей не сразу на сообщение ответил. Все в таком духе. Я… никогда ему не говорила, но всегда считала Энди слишком взбалмошной. Если бы тогда сказала, что думаю, может, все обернулось бы в конце концов по-другому.
Наоми совсем помрачнела. Пиппа видела, как сильно дрожит ее верхняя губа. Нужно было срочно что-то делать, пока девушка окончательно не закрылась и не ушла в себя.
– Сэл предупреждал в тот вечер, что уйдет пораньше?
– Нет.
– И во сколько он вышел от Макса?
– Мы все думаем, примерно в половине одиннадцатого.
– А он перед уходом что-нибудь сказал?
Наоми снова поерзала, закрыла глаза. Пиппа с другого конца комнаты видела, как сильно дрожат крепко сжатые веки.
– Да, – наконец произнесла Наоми. – Сказал, что не в настроении. Что прогуляется пешком до дома и заляжет спать.
– А ты во сколько от Макса ушла?
– Я осталась. Мы с Милли переночевали в свободной комнате. А утром меня папа забрал.
– Во сколько вы спать легли?
– Наверное, где-то около половины двенадцатого. Я не уверена.
Вдруг раздались три отрывистых стука. Дверь приоткрылась. В образовавшийся проем просунулась голова Кары. Разлохмаченный пучок волос зацепился за косяк, и девушка громко взвизгнула.